— До свидания, — поклон, и про себя: «К тому же добра… Говорят, глуповата, но при виде нашего коменданта теряют голову и разумные женщины. Так кто ему нужен? Неужели Инес?» — Кабальеро почувствовал, как сердце заныло, и решительно нахмурился — не время сейчас раскисать. Нужно выручить коменданта.

Солнце лишь начало клониться к закату, когда через чёрный ход особняка, снятого графиней Гарофа, пробрался Менго, одетый стражником. Его тотчас провели в кабинет старого графа. Выглядел писарь нелепо, но сказал, что иначе ему по городу не пройти.

— Только сегодня, ваше сиятельство, в инквизиции дежурят стражники из Сегильи. Столичные меня вовсе не выпустили бы.

— Рассказывай, — нетерпеливо потребовал граф.

— Из документов убрали упоминание о порохе в старой башне, а в прошения дона Себастьяна об отставке со службы в святой инквизиции и о восстановлении на военной `службе, которые он написал перед арестом, вставили дату до начала осады. Выходит, во время осады мой сеньор не был должностным лицом, поэтому его доклад великому инквизитору отец Николас забрал у секретаря, чтобы уничтожить, но… помешал дон Диего.

— Как?

— С помощью сеньора Лопеса. Губернатор теперь и рад бы отпустить дона Себастьяна, но граф грозит ему восстановить дело о порохе.

— Что нужно дону Диего, я знаю. А сеньор Лопес?

— Через слово упоминает дона Хуана. Болтает, что ни знатность, ни былые заслуги не должны быть помехой святой инквизиции. Он выдвинул обвинение в колдовстве.

— Что за вздор! Он не понимает, что с расплывчатыми письменными полномочиями с него будет спрос?

— Ваше сиятельство, думаю, не понимает. Он круглый дурак, поэтому смеет всерьёз говорить о пытках. Если б отец Николас не настоял на соблюдении протокола, дона Себастьяна пытали бы на первом допросе…

— Проклятие! Завтра третий допрос!

— Герцог категорически против пыток.

— Этого может быть недостаточно! Деньги?

— Ваше сиятельство, боюсь, сеньор Лопес — честный дурак.

— Попробуй. Что ещё можно сделать? Ты знаешь ваши порядки! — граф полминуты подумал. — Если убить палача, ему будет замена?

Менго захлопал глазами. Палач, в его представлении, был разновидностью беса. Простому эспанцу и в голову прийти не могло его убивать.

— Нет, что вы… Да кто ж за такое возьмётся?

— За что, за пытки или же за убийство?

— За пытки… разве что пленные мовры.

— Протокол?

— Что вы! Как можно! По протоколу — только палач инквизиции. Хотя, сеньор Лопес… Если убьют палача, это вызовет новые подозрения. А что устроит дурак… Предположить невозможно.

— Хорошо, не убить, а пусть будет пьян.

— Пьяный палач?

— Нужно хотя бы на сутки отсрочить допрос с пристрастием. Затем, я надеюсь, заставят вмешаться дона Альфонсо, наконец, приедет король и прекратит беззаконие. Палачом мои люди займутся. Жаль, сеньор Лопес ночует в здании инквизиции.

— Что делать с доном Диего?

— Я ему напишу, что из-за его роли в обвинении дона Себастьяна его брак с моей дочерью не состоится ни при каких обстоятельствах. Он может, конечно же, обозлиться, но нам нужно выиграть время. Напишу, что у меня хватит влияния и его к ответу призвать за злоупотребление полномочиями, и что ему лучше бы воздержаться от оскорбления семьи де Суэда.

— Граф свалит всё на сеньора Лопеса. Извините, я простой человек и говорю по-простому.

— Из-за его увечья его и на поединок не вызвать… — стукнул кулаком по столу дон Мигель. — Главная надежда, что вызов на поединок заставит вмешаться дона Альфонсо.

— Капитана вызовут на поединок?

— Да, сегодня, дон Фелис де Гарсиа.

— Дон Фелис?

— Что тебя удивляет?

— Не то чтобы удивляет… Я только сегодня узнал от моей Хосефы…

— Что?

— Что сеньорита, в которую влюблён дон Фелис, влюблена в коменданта, возможно, небезнадёжно.

Дон Мигель вздрогнул, внимательно глянул на Менго.

— Рассказывай.

— Сеньорита Инес Рамирес, внучка травницы, ухаживает за ранеными и готовит лекарства в монастыре святой Клары.

— Постой… тёмные волнистые волосы… тонкие черты лица… глаза очень яркие. Среднего роста и с хорошей осанкой. Грациозна. Держится скромно, но не сказать, что услужливо.

Дон Мигель вспомнил и вторую девицу, наверное, эту Хосефу, которая во время посещений графом госпиталя подходила к нему, предлагая то кофе, то лимонад, и с благодарностью принимала монеты. Темноволосая же красавица, слегка поклонившись, шла мимо и не отвлекалась от своих обязанностей.

— Точно, ваше сиятельство… — Менго расплылся в улыбке. — Я, конечно, люблю свою невесту Хосефу, но не могу сеньоритой не любоваться.

— Девица благородного происхождения?

— Дочь идальго. Дон Фелис то здесь, то там своим друзьям говорил — их отцы были знакомы с офицерских времён.