— С дамами это случается. Влюбятся все вдруг в проповедника или тореадора. А лет тридцать назад — вовсе в актёра. Представьте себе — в актёра! Вот где был стыд… Я в тот год раздумал жениться, — старик хмыкнул. — Дамы Сегильи внесли новое слово в этот обычай — влюбились все в инквизитора.

— Ну и ну… — только и смог сказать дон Диего, расстегнув воротник — духота становилась невыносима. — Что у нас дальше по протоколу?

— Так… так… так… — поводил пальцем по листу отец Николас. — Второй день допросов… Обвиняемому показывают орудия пытки. Мы это упустили.

Все посмотрели на дыбу и разложенные рядом с ней инструменты.

Сеньор Лопес не выдержал:

— Обвиняемый — бывший следователь, он и так их все знает!

— Но протокол требует подробного объяснения! — поднял палец отец Николас. — Вам, молодой человек, тоже полезно.

— В каком смысле полезно? — подозрительно спросил сеньор Лопес.

— Превратности судьбы…

Молодой инквизитор засопел, но вспомнил дона Хуана и принял, как ему казалось, величественный вид, подходящий олицетворению святого суда.

Палач, не торопясь, стал показывать свои орудия и объяснять предназначение каждого. Всем слушателям пришлось прятать страх и пренеприятнейшую тоскливость где-то возле желудка. Паршиво себя чувствовал даже многократно за годы своей службы в инквизиции видевший пытки отец Николас — быть может, потому что несколько месяцев был избавлен от этого зрелища, быть может — осознавая, что пытать готовятся человека, которому лично он и его семья обязаны жизнью. Дону Себастьяну хватило присутствия духа не показать волнение, но чувствовал себя он не лучше других. Наконец, обязательная процедура была окончена.

Герцог вытер пот со лба и выдохнул:

— Ещё только второй допрос, а я уже… Дон Себастьян, к завтрашнему дню хорошенько подумайте!

Арестованный чуть не сказал: «Уже третий!», но удержался. Даже дон Диего вздохнул с облегчением от мысли — то, чего он добивается, произойдёт не сегодня. Про себя граф подумал: «Какой длинный сегодня допрос!» Неожиданно вошёл стражник и обратился к губернатору:

— Ваша светлость… там ваш племянник.

— Что ему нужно? — проворчал дон Армандо.

— Войти мы ему не позволили, как вы приказали, но он настоял, чтобы вам передали этот документ.

— Что за… — герцог мрачно выхватил из руки стражника протянутую ему бумагу. — И зачем это? Молокосос!

Дон Диего уже устал удивляться сумасшествию этой Сегильи. Почему губернатор так отзывается о родственнике, делающем ему честь? Нет, невозможно… просто голова кругом. Решив, что здесь и сейчас можно пренебречь церемониями, граф, не стесняясь, выхватил не то письмо, не то свидетельство из рук старика, вяло пытавшегося возразить. Не оценив ещё, как содержание документа скажется на его планах, дон Диего пробурчал:

— Дон Альфонсо всё-таки решил заступиться за вас, дон Себастьян… Пишет, что обвинить вас в самоуправстве невозможно, что вы ставили его в известность обо всех ваших действиях, и если во время осады из-за недостатка времени не всё было надлежаще оформлено, то он готов немедленно подписать требуемые документы о ваших полномочиях.

— Очень любезно со стороны капитана Альвареса, — с кисловатой усмешкой произнёс арестант. — Но меня так и не обвинили в каком-либо конкретном самоуправстве.

— Колдовство! — подал голос сеньор Лопес.

Герцог опустил гудящую голову на руки, пытаясь сообразить, когда в город приедет король. Ещё и морем… Снова вошёл, почти вбежал стражник.

— Дон Альфонсо настаивает на встрече с вами немедленно!

— Впустите его, наконец! — приказал дон Себастьян.

— Нет, это невообразимо… — Граф помотал головой, пытаясь избавиться от померещившихся ему светлячков. — От духоты я скоро сам сойду с ума под стать этому городу!

Сеньор Лопес спросил Менго, шепнув ему на ухо:

— Почему он опять распоряжается?

— А у нас так повелось, — последовал ответ самым заговорщицким тоном. — Он приказывает, а мы подчиняемся.

— Да? Точно колдун!

В допросную ворвался дон Альфонсо и огляделся совершенно дикими глазами.

— Что здесь происходит?

— Меня допрашивают. Пока без пристрастия.

— Но… так нельзя… Дядя! Вы говорили…

— Что говорил?! Молчи, я тебе говорю!

— Сегодня третий допрос!

— Как третий? Второй!

Менго, к счастью, успел спохватиться:

— Сеньор, конечно, второй, а не третий! У инквизиции своя арифметика!

Капитану было не до арифметики.

— Мне сегодня отказала невеста…

— Как? Почему? — дон Армандо, лично принимавший участие в очень выгодном для племянника сватовстве, был разъярён.

— Сказала, что выйдет замуж за настоящего коменданта, — молодой человек затравленно посмотрел на по-прежнему сидевшего на табурете арестованного, который никак не отозвался на известие о личных неприятностях дона Альфонса.