Залпом выпив бокал вина, герцог пустился в воспоминания:

— Я в свои молодые годы красив был, как наш арестант, и тоже пользовался успехом у женщин. И что, я колдун? Вздор, право!

Дон Диего, настоящий колдун, сидел мрачный — как раз ему женщины не уделяли внимания, впрочем, он, до встречи с доньей Эстрельей, к этому вниманию и не стремился, предпочитая покупать ласки и не тратить на них много время. В разговор неожиданно вступил отец Николас.

— Что вы понимаете в женщинах, сеньоры красавцы! Я никогда не был красив, но, можете мне поверить, не раз и не два добивался у дам предпочтения!

— Да ну? — заинтересовался вдруг дон Диего.

— Ваше сиятельство, на красавца женщина посмотрит раз или два. Потом… если этот красавец не умеет удержать внимание дамы занимательным разговором, шутками, лестью, то очень скоро это внимание обратится на других кабальеро. Но куда увлекательнее, ваше сиятельство, добиться расположения женщины, вовсе не будучи красивым мужчиной. Красавцы зря думают, что одной только внешностью сумеют покорить знатную даму! Слишком заботятся о своей причёске и стати, а дамы с ними скучают. Обходительному же кабальеро вовсе не трудно отвлечь внимание дамы на себя от красавца.

Отец Николас и граф де Гарофа одновременно посмотрели на обвиняемого. Священник вздохнул и слегка развёл руками:

— Нет, здесь не тот случай.

Дон Диего опять помрачнел, но отец Николас незаметно ткнул его в бок своим локтем, затем осторожно продолжил:

— Вот вы, дон Себастьян, как ухаживаете за женщинами?

— Вам охота вести светские разговоры?

— Отчего бы и нет? В свете, кстати, то есть в присутствии дам, подобные разговоры совсем неуместны. Так как же? Не желаете отвечать? Понятно, вы совсем не ухаживаете, и ни разу за время осады не посетили ни одного из благородных собраний.

Бывший комендант скрестил на груди руки и стал смотреть в сторону, ничуть не смутив отца Николаса.

— А что вы сделаете, когда соберётесь жениться?

— Сделаю предложение, — сквозь зубы ответил дон Себастьян.

— В вашем случае — примете предложение.

— Да вам что за дело? Прекратите, отец Николас!

— А если не прекращу, что вы сделаете? Посмотрите грозным взглядом? Так я уж привык, — отец Николас откровенно смеялся. — Ой, смотрите, он покраснел! Подумать только, он — покраснел! Дон Себастьян, вы такой забавный, когда смущаетесь!

Злясь, закусив губу, арестованный отвернулся, но не избавился от насмешек священника.

— Вы, дон Себастьян, всё в делах и в заботах, наших дам избегаете. Ещё совсем недолгое время, и всех, кто сегодня о вас мечтает, отвлекут не столь занятые кабальеро.

— Это верно, — хихикнул герцог. — Вам нужно скорее жениться.

— Хороший совет обвиняемому в убийстве, или в чём там ещё меня обвиняют, — проворчал арестованный, снова скрестив на груди руки.

— Всё-таки, мой юный друг, если вы хотите жениться не через сватовство или королевским указом, вам нужно подумать, как поухаживать за своей дамой. Например, какую ей спеть серенаду.

— Серенаду? — не выдержал дон Себастьян. — Какую ещё серенаду? — потом усмехнулся, взяв себя в руки. — Мне точно лучше не петь, иначе никогда не женюсь.

— Не беспокойтесь, вас женят.

— Женят, конечно, — встрял старый герцог. — Ваша стоимость на ярмарке женихов подпрыгнула до небес. Будь у меня дочь, я бы вам её отдал… или нет — беспокойный вы человек… или да — а то она б мне устроила… хорошо, что у меня нет дочери.

Отец Николас захихикал, глядя на закипающего дона Себастьяна, и вкрадчиво продолжал:

— Чем ругаться, лучше подумаете — какие скажете ей слова?

Молодой человек хотел опять огрызнуться, но вспомнил Инес. Между ними было сказано мало слов, но так многое было сказано… Остался, наверное, только вопрос:

— Сеньорита, вы выйдете за меня замуж? — он стал задумчив и не заметил, что сказал вслух, хотя Инес рядом с ним была только видением.

— Какая же сеньорита? — встрепенулся вдруг дон Альфонсо, но тут же махнул рукой. — А… неважно.

Отец Николас победно обернулся на удивлённого графа, шепнув: «Вы поняли — сеньорита!», а граф в ответ посмотрел на священника с восхищением и тут же расслабился, решив про себя: «Пора заканчивать этот фарс, бросив кость дураку инквизитору».

Сеньор Лопес перешёл к последнему обвинению:

— Сеньоры, всем в Эспании давно известно, что наши враги, колдуны, используют в своих злодеяниях чёрных котов!

Дон Диего, припомнив, как долго заживала царапина, нанесённая когтями Негрито, кивнул: «Пусть тебе прищемят хвост, чёрная тварь!», а инквизитор продолжил:

— Я прочитал доклад о повадках этого животного и убедился…

— Повадки обыкновенные, как у рыжего кота в нашем замке! Оставьте Негрито спокойно ловить мышей! — дон Себастьян фыркнул не хуже любого кота.