Во время этого рассказа моя злость на Ирку как-то незаметно испарилась. Она тоже попала как кур в ощип, не имея возможности или воли сопротивляться давлению той милой компании. Но ожидать от неё борьбы со злом, наверное, и не стоило — раз уж те парни, которые знакомились с Аллой, сбегали после единичных угроз от Боба или Родиона, то этой девице сам бог велел плыть по течению. В общем, виновата в сложившейся ситуации была только та сторона, все остальные, похоже, оказались жертвами.

Но оставался один момент, который мне надо было обговорить.

— Ир, вы с Аллой можете дружить и дальше, я ей ни слова не скажу о том, что ты делала, так что с моей стороны подлянки можешь не ждать, — пообещал я. — Сейчас те ребята тебя беспокоить не будут… шмоток, думаю, тоже не будет, но ты, надеюсь, переживешь… да?

— Переживу, конечно, — она шмыгнула носом. — А потом что?

— Ну… есть очень большой шанс, что Боб, вернувшись из армии, начнет искать виноватых в том, что его великий план не сработал. Своих приятелей — из тех, что остались на свободе — он вряд ли будет трогать, а вот мы с тобой…и Алла ещё… за себя я почти уверен — справлюсь. А вот за вас у меня такой уверенности нет. Он осенью вроде вернется, но точной даты нет.

Кажется, Ирку проняло.

— И… и что делать?

— Можно пока ничего, — я пожал плечами. — Настанет осень, тогда и думать будем. Или можешь куда-нибудь перевестись… если они знают, где ты живешь. Знают же? — она кивнула. — Ну вот. Хотя бы на другой факультет, чтобы в тот же «крест» переехать, а там пусть ищут, если им наши бабушки на вахте позволят. Или вообще в другой институт, если у тебя нет особых чувств к нашим заборам.

— Там курс терять, скорее всего, — с сомнением сказала Ирка.

— Я ты куда-то торопишься? — улыбнулся я. — Или тебе на родину надо возвращаться? Ты откуда родом?

— Из Новокузнецка… нет, не хочу туда.

Я и так знал, что она хочет остаться в Москве, но не каждой девочке удается это сделать.

— Ну вот, сама ответила. Получишь ещё год на обустройство в столице… или… — я задумался, но решил, что хуже уже не будет. — Или забей на своих москвичей, они тебя замуж никогда не возьмут, а если возьмут, то лучше бы не брали. Хватай любого парня из нашей общаги, женитесь, детей заводите. Уж поверь, потом у вас всё будет в шоколаде.

— С чего бы? — с подозрением спросила она. — Мне тот мальчик такие слова говорил, что прямо…

— Слова, он, наверное, знает, но вспомни, что на дачу тебя не пригласили, — напомнил я. — А всё потому, что у московских мальчиков обязательно есть московские мамы. И им девушка из провинции в качестве снохи нахрен не упала. Шансы есть, но искать придется долго. А любой провинциал, который сумел поступить в московский вуз, в разы самостоятельнее любого москвича. Вот тебе и будет крепкое мужское плечо, которое ты так ищешь.

— А у тебя не крепкое мужское плечо? — она чуточку успокоилась и снова стала способна на заигрывания.

— Крепкое, — кивнул я. — Но мне уже есть, кому его подставить. Кстати, про плечи. А что случилось с Аллой в ту ночь, после которой я обнаружил её на кухне нашего этажа в маловменяемом состоянии?

***

От Ирки я ушел с чувством выполненного долга. Про ту ночь она не рассказала почти ничего — выпили, потом выпили ещё, потом пришли знакомые, с которыми тоже выпили. В какой-то момент она отрубилась, а когда проснулась, Аллы в комнате не обнаружила, зато обнаружила её вещи — та зачем-то переоделась в один из Иркиных нарядов и пропала. Поиски на этаже ничего не дали, никто из соседей девушку в синем халатике не видел, что немудрено — к тому времени Алла мирно дрыхла у нас в комнате, избавившись от избытка принятых за ночь отравляющих веществ. В общем, заговора по её устранению не было, была простая неумеренность и злоупотребление алкогольными напитками разной крепости.

Конечно, это не отменяет пункт «оставления в опасности», но я сомневался, что какой-либо суд сочтет вину Ирки доказанной — она и сама могла не пережить знакомства с таким количеством водки и вина, хотя и была чуть старше Аллы. По моему скромному мнению, женщинам вообще не стоит пить — и уж тем более не стоит напиваться.

А вот со своими соседями я промахнулся — в нашей комнате никого не было. Татары тоже где-то гуляли, так что я просто посидел немного на своей кровати, пытаясь понять, какие чувства она у меня вызывает, понял, что никакой ностальгией тут и не пахнет, оставил в холодильнике бутылку молока и батон — и покинул эту грустное место.

Мне ещё нужен был Стас.

***