По понятным причинам я не мог использовать этот способ. Про миньонов Боба я знал только их имена и мог предполагать год рождения — наверняка в этой компании все были ровесниками. Для тётенек из справочных киосков этого было мало, и они бы с полным правом послали меня далеко и надолго — добывать недостающие анкетные данные. Наверное, можно было задобрить их, вручив в крошечное окошко некоторое количество хрустящих купюр, но я решил пока поберечь нажитое нелегким трудом. В конце концов, имелись и более простые способы.

И вечером, после возвращения домой, я вооружился тетрадным листком, позаимствовал из папиной коллекции самый непрезентабельный «кохинор» и оккупировал красный телефон в прихожей. Набрал подсказанный Врубелем номер и был готов дать отбой при первых признаках работы АОНа. Но этого не потребовалось — видимо, сейчас эта аппаратура была не слишком распространена даже среди продвинутых слоев населения.

— Алло?

Мне ответил приятный женский голос, и я вздохнул с облегчением. Говорить с самим Родионом мне пока было не о чем.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался я. — Извините, а можете позвать Женю?

— Женю? — удивилась женщина на том конце провода. — Молодой человек, вы, наверное, ошиблись, у нас нет никого с таким именем.

Я с некоторым облегчением выдохнул. В моём будущем я привык к тому, что неправильно набранный номер почти гарантировал окончание разговора буквально после первой фразы — почти никто не горел желанием утешать человека, набравшего не ту цифру. Но тут до поголовной телефонизации было далеко, и каждый разговор по волшебному аппарату мог продолжаться сколько угодно — особенно если попадешь на правильного собеседника. Эта женщина, кажется, была именно им, «правильным» — во всяком случае, с моей точки зрения.

— Да? — я изобразил огорчение. — Я же правильный номер набрал?

Я повторил подсказанную Врубелем последовательность цифр.

— Да, всё верно… — в её голосе свозило сочувствие. — Жаль, что никаких Жень тут нет… Это же девушка, я угадала?

— Да, — я поймал кураж и мог, наверное, растрогать даже армейского прапорщика. — Мы познакомились на этой неделе, она дала свой… то есть ваш телефон… и позвала в гости, сказала — приезжай, я живу на Проспекте Мира, сто двадцать два, семьдесят восемь. Но я решил предварительно позвонить… и вот…

— Ох, знакомая ситуация, — сказала женщина. — Наверное, вы ей не понравились, бывает и такое. Она, наверное, вообще всё выдумала, у нас другой адрес — мы на Константинова живем, в девятом доме. Советую вам выбросить её из головы и не переживать. Судя по голосу, вы ещё достаточно молоды, у вас всё впереди.

— Да, пожалуй… вы правы. Хотя обидно… очень. Спасибо, что поддержали.

— Да не за что, — в трубке послышался смешок. — Знали бы вы, какие ситуации в жизни случаются! Что ж, удачи вам!

Я услышал короткие гудки отбоя и положил трубку на место. Потом аккуратно записал сказанный женщиной адрес на листок, поднял голову — и столкнулся с суровым взглядом Аллы.

***

— Тебя опять изобьют!

Мне удалось увести Аллу в нашу комнату, прежде чем она начала обвинять меня в различных непотребствах — во время скандала на первой неделе совместной жизни нам только бабушки в пределах слышимости не хватало. Дверь я тоже закрыл поплотней, хотя и сомневался, что Алла сможет сдержать рвавшийся из неё крик. Впрочем, себя я чувствовал вполне нормально. Кроме того, я был уверен, что готовлю совершенно богоугодное дело.

— Если я ничего не буду делать — да, изобьют, — спокойно ответил я. — Они уёбки. Только уёбки будут следить за девушкой и делать так, чтобы пацаны бросали её ради непонятно чего.

Алла обиженно засопела.

— Я им, конечно, в чем-то благодарен. Если бы не эти ребята, фиг бы мы с тобой познакомились. Вот такая закавыка, панимаешь, — я не слишком удачно спародировал Ельцина, которого тут если и знали, то только в его родном Свердловске. — Вот только теперь пора с этим заканчивать. А для этого им надо показать, что хранение твоего целомудрия переходит ко мне, а они могут поискать себе другое занятие.

— Скажешь тоже… — я добился, что Алла улыбнулась.

— Скажу, — подтвердил я. — Они мстительные, мелочные и очень неприятные люди. Но сталкиваться сразу со всеми я не готов. Их больше, они старше и крупнее. Один из них… вот этот, Родион… кажется, немного знает каратэ. Так что один на один будет честно, по любым понятиям. Но сами они на такое не пойдут, вот и приходится так — врать, врать и ещё раз врать. Не знаю, с кем я говорил, но если это мать, то странно, что у такой милой женщины выросло то, что выросло. Хотя по-разному в жизни случается…