Был ли он виноват в том, что случилось потом? Безусловно. Власть мало взять, её нужно удержать. С первым ему безусловно помогли — возможно, это были как раз те ребята из ГКЧП, но, может, и кто-то из тех, кто уже сегодня имеет всю полноту власти на одной шестой суши. Я этого не знал, но это было неважно. А вот с удержанием у товарища Горбачева ничего не получилось, всё-таки он был настоящим неудачником, даже Хрущев на его фоне выглядел вполне прилично…

Я замер в темноте, боясь потерять с таким трудом нащупанную нить. Было очень соблазнительно объявить Горбачева идиотом — да и не только его, но и всех его предшественников скопом. Мол, им оставили страну с ядерной бомбой и кучей миньонов, а они всё проебали, как последние лохи, ну, кроме бомбы, слава богам и добрым людям, иначе всё, что происходило за несколько лет до моего попаданства, могло закончиться совершенно иначе.

Но я помнил популярную максиму — про то, что сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения. Хотя как рабочую версию её стоило принять. Принцип Питера, в конце концов, никто не отменял, а тот же Горбачев ещё на уровне ЦК не продемонстрировал ничего, что выделяло его на фоне многочисленных секретарей или даже рядовых членов этого авторитетного органа. [2]

Его, конечно, запихивали во всеразличные комиссии и посылали с ответственными поручениями, но был ли с этого толк? Я не помнил. Но выяснить было проще простого. Нужно было снова посетить библиотеку, опять полистать подшивку «Правды», выбрать оттуда всё, что так или иначе связано с определенной фамилией, занимавшей определенный пост. Это шесть лет, двести с лишним номеров в год и восемь страниц. Все страницы смотреть не обязательно — культуру и спорт можно пропустить, да и вообще секретарей ЦК КПСС местные СМИ старались не опускать ниже третьей страницы. В общем, за пару дней можно было управиться — и либо подтвердить, либо опровергнуть мою теорию о некомпетентности товарища Горбачева.

Откровенно говоря, мне очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими знаниями. С кем-то более опытным, знающим и сообразительным, кто сможет в рассыпанных там и сям по моей памяти осколках будущего увидеть масштаб катастрофы и пути её предотвращения. Сам я, похоже, был на это не способен, потому что для меня будущее катастрофой не было — я там просто жил и в меру сил выживал. Правда, подходящего человека на роль конфидента не имелось. Им мог стать старик с Сокола, который пока что был вне досягаемости моих откровений.

Но для продолжения моих библиотечных изысканий мне нужно было разобраться с прихлебателями Боба. Причем так, чтобы они навсегда забыли о моём существовании и о существовании Аллы.

[1] В субботу, 12 мая 1984 года, первый канал ЦТ вечером показывал телеспектакль «Месье Ленуар, который…» по пьесе французского драматурга Армана Салакру. К моему стыду я этот спектакль не видел, но аннотация и не вдохновляет. Обычный детектив в закрытом помещении, а убийца — дворецкий.

[2] Автор цитаты про простые решения — Артур Блох. Принцип Питера звучит так: «В иерархической системе каждый индивидуум имеет тенденцию подняться до уровня своей некомпетентности».

В воскресенье мы встали в несусветную рань, и несколько долгих минут после того, как прозвенел будильник, мне дико хотелось снова закрыть глаза и никуда не ездить. Но я понимал, что магний сам себя не добудет, а без него мои разборки с друзьями Боба пройдут на совсем другом уровне, на котором я уступал своим соперникам почти по всем параметрам. Выходить на честный бой один на один с тем же Родионом я бы не стал. Мне нужен был засадный полк.

Утренняя электричка из Москвы была совершенно пустой, и кроме нас в вагоне сидело всего два человека. Алла доверчиво прижалась ко мне, обхватила мою руку и досматривала сны, от которых я её так жестоко оторвал. Лишь однажды — по какому-то совпадению, не иначе, это было совсем недалеко от Кратово — она тихо промурлыкала мне прямо в ухо, что не прочь скоро перейти к следующему этапу.

Я не сразу понял, о чем она, а когда понял — слегка запаниковал. Я точно знал, что средства контрацепции в этом времени были очень специфическим товаром. Нормальные «изделия номер два» были в лёгком дефиците — примерно как нормальная колбаса; при некотором везении их можно было купить, но лучше целенаправленно охотиться, а не полагаться на случай. При этом они всё равно были именно что «изделием» — толстым, грубым и, кажется, одноразмерным. Я не возражал против применения этих пыточных орудий; опыт у меня имелся, хотя и нельзя сказать, что удачный. С первой женой мы пытались научиться эксплуатации данных «изделий», но это оказалось очень сложно; впрочем, больше всего нашему процессу познания добра и зла мешали её родители.

С Аллой и со звукоизоляцией на дверях, наверное, всё пройдет нормально. Но ни один презерватив, даже самый навороченный, не давал стопроцентной гарантии отсутствия последствий. Там, конечно, были какие-то небольшие проценты в пользу беременности, но неправильное использование значительно повышало вероятность появления ребенка. А в том, что мы поначалу будем использовать эти вещи неправильно, я не сомневался.