— У неё был когда-то парень. Они расстались, но он решил, что она не должна достаться другому. Ну и подсылал своих миньонов с наездами… может и сам приходил раньше, сейчас-то он в армии, вот они без него как-то справляются. Неделю назад они меня встретили и предупредили, чтобы я от Аллы ушел. А вчера снова заявились… Ну пришлось им нанести… как там в кодексе? — я указал на синюю брошюру. — Легкие телесные повреждения в рамках самообороны. А этот считает, что я их чуть ли не инвалидами сделал.

— А ты не сделал?

— Нет.

— Почему?

— Я добрый.

— Добрый он… — усмехнулся Валентин. — Так, что тут у него есть?

Он бесцеремонно залез в ящики стола и выудил оттуда тонкую картонную папку. На обложке не было ни номера дела, ни квалификации. А внутри лежали несколько рукописных листков — заявления, судя по отступам обращений.

— Так… так… так… любопытненько, — гэбешник бегло пробежал глазами по листкам и сложил их обратно, но папку в стол убирать не стал. — Вообще мышей не ловят. Заявления как под копирку писали, только и различий — в описании травм. Но вообще ты серьезно с ними поработал, судя по заключениям врачей, — он снова сунул нос в папку. — «Рваная рана правой щеки инородным предметом с отрывом части кожного покрова и мышечной ткани». Насколько я понимаюЭ то ты свои пугачи так использовал, добрый человек из Сезуана?

Меня совсем не удивило, что человек из КГБ знает спектакль театра на Таганке. Наоборот, было бы странно, если бы он его не знал.

— Да, — буркнул я. — А откуда?…

Списать «рваную рану» на световуху не получится при всем желании — ну или надо будет говорить, что я напихал внутрь картечин, что автоматически выводило моё оружие — и наказание за его изготовление — на совершенно иной уровень.

— Оттуда, — переспросил Валентин. — Что за пугач?

— Обычный, детская поделка. Трубка с расплющенным концом, поджиг из спички, немного смеси магния и марганцовки, три картечины из металлических шариков.

Валентин хмыкнул.

— Любопытненько… И ты, разумеется, соорудил этот свой пугач просто потому, что вспомнил детство?

— Нет, — я решил не врать. — После первой встречи… они мне наваляли тогда слегка… я понял, что врукопашную с ними не потяну. Ну и уравнял шансы… немного.

— Немного, — усмехнулся мой собеседник. Он снова открыл папку: — Сломан нос, сломаны три пальца, сломан палец, сильный ушиб, гематомы, сотрясение мозга. И как вишенка на торте — легкая контузия у всех троих. Точно пугач был один?

— Точно, — вздохнул я. — Одного хватило. Ну и светошумовую гранату в них кинул до кучи. Там тоже магний, но побольше, вот они ослепли и оглохли… Я тоже оглох, но глаза успел закрыть. Ну а потом уже… один сбежал, а второму я внушение сделал… но он беспомощный был, как младенец, хотя и огрызался.

— Внушение?

— Нос сломал, — признался я.

— А зачем? — полюбопытствовал Валентин.

— Что зачем?

— Зачем бил, если беспомощный? Раз уж они уже контуженные — добежал бы до сторожа, через тревожную кнопку вызвал бы вневедомственную, они бы их сдали по принадлежности, и никто бы тебе нервы не трепал. Хотя, конечно, на земле тут народ расслабленный, не привыкли к таким войнам… Были бы поумнее, сразу бы увидели, что тут некий добрый человек им раскрытие бандитизма в клювике принес. Но проморгали…

Он осуждающе покачал головой.

— Вы правы, — кивнул я. — По-хорошему так и надо было сделать. Но адреналин, у самого тоже контузия… не до размышлений было. А потом просто прогнал их нафик, с глаз долой. Не думал, что они в мент… в милицию пойдут. Вели себя, как гопники какие из подворотни. А тут и травмы сняли, и всё зафиксировали, и заявы написали. Не пацаны, короче, оказались.

— Да уж, не пацаны, — улыбнулся Валентин. — В общем, слушай сюда. У одного из них, — он снова заглянул в папку, — точнее — у Родиона Моисеева, отец служит в министерстве внутренних дел. Чин недостаточно высокий, чтобы прихлопнуть тебя без формальностей, но рекомендацию вот такому оперу и его начальнику выдать может — мол, присмотритесь повнимательнее к заявлению сына. Сына он, кстати, прикрывает от нежелательного внимания и сам кое-какие дела проворачивает… по нашему ведомству. Мы за ним давно наблюдаем, но повода не было начать серьезно раскручивать. Теперь вот и повод появился. Виталий Васильевич, думаю, возражать не будет, он и сам за чистоту рядов милиции радеет. Жаль этого паренька, полгода всего на должности, а уже попал, как кур в ощип.

Я не сразу сообразил, что он говорит о «моем» опере — а когда понял, то особых эмоций не испытал. Такова се ля ви — сейчас ты сажаешь меня, а потом кто-то другой сажает тебя. Всегда есть рыба крупнее.