Довод был так себе, но Алла сдалась. Не вернулась в салон с гордым «не хочу и не буду», а полезла на задние сиденья собирать нужные ей вещи. Я тоже подхватил своё полотенце и трусы с носками. Конечно, ничего ещё не решилось, но о будущем думать надо было тоже.

От бани Алла в восторг не пришла.

— Мы что, будем мыться вместе? — сурово спросила она, подразумевая, что большей глупости не представляла.

— Ну да, ты одна не справишься, — терпеливо сказал я. — Тут надо знать, на что нажимать. Но если хочешь, я останусь в трусах и могу сбегать за твоим купальником.

Я не стал напоминать ей, что каких-то двенадцать часов назад она виляла передо мной своей попкой безо всякого купальника. Это всё же было в другой жизни.

Она мгновение поколебалась, но потом решилась.

— А ладно, — и махнула рукой для убедительности, — Чего уж теперь?

И решительно стянула блузку и джинсы.

А я понял, что опасался совсем не того. У моего члена уже была реакция на голую Аллу, так что я не сомневался в том, что он находит её привлекательной. Конечно, я не был одержим сексом, но не в тех случаях, когда об меня трётся обнаженная и — окей, окей — красивая девушка. А не тереться в условиях ограниченного пространства бани было нереально. И я начал всерьез опасаться, что перешагну опасную грань… впрочем, если это поможет нам обоим смириться с тем, через что мы прошли — почему бы и нет?

А Алла тем временем разделась окончательно и попыталась скрыться в парилке. Но неудачно — ойкнула и выскочила обратно, стыдливо прикрыв руками лобок и грудь. Вернее, попыталась прикрыть, и не слишком удачно.

— Там горячо! — сообщила она мне как откровение господне. — Я туда не пойду!

— Видишь, я же говорил, что ты не умеешь, — наставительно произнес я, — Сейчас всё будет, не волнуйся.

Я вальяжно снял трусы, и это простое движение далось мне очень непросто. Внутри меня всего колотило, я был готов отыграть назад и сбежать подальше от этой суккубы, которая вызывала однозначные желания. Я чудом сдержался, но почувствовал, что мой член слегка напрягся — и хорошо, что не встал в полный рост. Правда, Алла могла расценить это совсем иначе, но пока что мне было дело только до моих собственных переживаний.

— Заходи и сразу садись на корточки, — сказал я. — Внизу не так жарко и даже прохладно. Смотри на меня и делай также.

Я продемонстрировал сказанное, хотя ничего горячего в парилке не было. Мы её слегка выстудили, пока ходили туда-сюда, так что нужно было немного подождать, чтобы температура поднялась до нужного уровня. Но для Аллы и это было явным перебором. Она тяжело вздохнула, вошла вслед за мной и присела. В этой позе она уже не выглядела сексуальной дьяволицей, да и моё достоинство было надежно спрятано между ног. Впрочем, я был уверен, что Алла уже срисовала мою реакцию.

— И что дальше?

— А дальше моемся.

Я всё-таки встал, снял со стены тазик, набрал туда горячей воды, разбавил её холодной — и показал Алле пример. В парилке имелась какая-то мочалка из неопознанного пузырчатого материала, у нас с собой был кусок мыла — в общем, ничего сложного. Мне, конечно, было не очень удобно размахивать перед лицом Аллы своим достоинством, но отодвинуться я не мог, мне было некуда. Она могла, у неё за спиной было место, но я не мог даже попросить её об этом. К тому же Алла старательно делала вид, что ничего необычного не происходит.

Мы сумели намылиться, потом смыли друг с друга пену, и я предложил ей продолжить тем, ради чего и ходят в парилку.

— Ложись на полок, — я указал на узкую лавку напротив печки, и Алла послушалась. — И приготовься.

— К чему?

Я не ответил. Баня у бабушки была по высшему разряду — она даже замочила березовый веник в небольшой лоханке. Я зачерпнул оттуда немного настоя и плеснул на камни — и мне в лицо сразу пахнуло жаром с березовым запахом, а Алла ожидаемо взвизгнула.

— Горячо! Перестань!

— Ты что, в этом самый кайф, — попытался я успокоить её и легонько стукнул ей по спине распаренными березовыми прутьями и листьями.

Алла взвизгнула ещё громче и вскочила, попыталась что-то сказать, задохнулась и присела на корточки.

— Ты чего? Больно же!!

— Да ни капли не больно, это у тебя с непривычки. Ложись обратно.

— Не лягу! И вообще пошли отсюда…

— Ал, это парилка, тут надо париться, — сказал я. — Ложись обратно, сейчас будет совсем хорошо. Или я тебя силой уложу.

— Не уложишь! Я против!

— Ах вот как…

Я подхватил её подмышки и попробовал поднять. Она повизгивала, отбивалась и категорически отказывалась распрямлять ноги. Но я был крупнее, сильнее, так что в какой-то момент мы оказалась и в самой двусмысленной из возможных в нашем положении поз — плотно прижатые друг к другу, голые, а я ещё и с окончательно возбудившимся членом. Алла ощутила его и замерла. Я тоже не двигался, чтобы не разрушить момент.