А ещё я заметил, что Аллу немного отпустило. Она уже не боялась меня до дрожи в коленках — хотя я находился совсем рядом с ней, а её лицо всё ещё удобно лежало в моих ладонях.

Я и сам спохватился, что немного переборщил, убрал руки и отступил назад.

— Пошли, — я сделал приглашающий жест. — Потом могу ещё и чаем угостить. С пряниками.

— Ну ладно, пошли, — сказала Алла. — Но без чая. И да, можешь посмотреть… — она хихикнула. — Так сказать, для общего повышения тонуса.

— Это точно. Эндорфин, серотонин и дофамин лишними не будут, а при виде голых женщин они у мужчин вырабатываются в конских дозах.

— Что вырабатывается?!

— …и ещё окситоцин, но я не уверен, что он необходим в данный момент, — я улыбнулся в ответ на её замешательство. — Это гормоны, они за счастье отвечают. Секретные данные, за ними все разведки мира охотятся.

— Слушай, а ты точно на первом курсе учишься? — с подозрением спросила она.

— Точно. Точнее не бывает.

Этот разговор начал меня немного напрягать. Испуганная Алла была не так назойлива, она не отвечала на каждую мою реплику и не требовала, чтобы я поддерживал разговор. Но я не мог оставить её в том состоянии, в котором она хотела от меня сбежать, хотя сейчас мне больше всего хотелось, чтобы она как можно скорее ушла к своей Ирке. У меня от неё мозг буквально плавился, как активная зона аварийного реактора… Черт! Два чёрта!! Три чёрта!!!

Чернобыль же через два года!

Я полностью забыл про Аллу и её заскоки, а мысли лихорадочно заметались, перескакивая с одной темы на другую, не в силах задержаться на чём-то одном. Какой нафик «Тетрис»?!! Тут скоро будут Чернобыль, Чернобыль и снова Чернобыль. Уже есть Афганистан. Через несколько лет меня вместе с остальным человечеством ждут падение Берлинской стены, Казахстан, Чернобыль, Тбилиси, Рига, Вильнюс, Форос, Чернобыль, Форос, Тбилиси, Шахты… стоп! Не Шахты, а Чикатило! Его же как раз сейчас ищут, и интенсивно — двоих уже даже расстреляли, но убийства не прекратились. Ну и Чернобыль, конечно. Сидеть и ждать, когда там решат провести тот злосчастный эксперимент? Но что и, главное, кому я должен рассказать?

— Ты чего?

Я и не заметил, как Алла подошла ко мне. Она легонько коснулась ладонью моей щеки, но я почему-то подумал, что она собиралась залепить мне пощечину — со всей силы, чтобы вернуть в реальный мир, но не успела, я вернулся самостоятельно. Правда, я и так был в реальном мире, но немного не в том, к которому привыкла эта девушка. В нём не было места для студенческих пьянок и проблем молодежного блядства, зато было очень много работы для марвеловских супергероев, признанных всем миром — кроме СССР и других соцстран — спасителями человечества и избавителями от различных жопных ситуаций.

— А что? — ответ прозвучал довольно глупо.

— Ты словно в обморок собрался упасть, у тебя глаза закатились, лицо побелело… — пояснила Алла и тыльной стороной ладони коснулась моего лба. — Температура вроде нормальная.

Я взял её за ладонь и зачем-то поцеловал её в запястье. А потом с удовлетворением ощутил, как она выдергивает свою руку из моего захвата. «Смущается».

— Я здоров… ну, насколько может быть здоровым студент в наше время, — неуклюже пошутил я. — Нет, правда, всё в порядке. Пойдешь переодеваться?

— Пойду, — твёрдо сказала она. — Только ты смотреть не будешь!

Я едва не схохмил — мол, было бы на что смотреть, — но вовремя прикусил язык.

— Как прикажешь, — я изобразил легкий поклон.

— Ох, перестань уже!

Честно говоря, смотреть у Аллы и правда было не на что — девушка была тощенькой и мосластой, с выпирающими в самых неожиданных местах косточками и полным отсутствием жировой ткани там, где это было необходимо. В общем, не мечта поэта. Но я так легко отказался от бесплатного зрелища совсем по другой причине — мне дико, прямо-таки до безумия захотелось остаться одному. Пепел Чернобыля стучал мне в сердце и требовал срочно обдумать все воспоминания из будущего, которые я смогу вытащить из своей головы. Алла этому только мешала.

— Трусы ещё мокрые, — пожаловалась она, когда вышла из ванной — уже в своем халатике на больших перламутровых пуговицах.

— Я не нашел этикетку с составом и решил не рисковать, на веревку повесил, не на полотенцесушитель, — объяснил я.

— Этикетку я специально срезала, попу натирала, — она хмыкнула и посмотрела озорным взглядом. — Но вообще они не плавятся. Что ж, спасибо тебе за заботу, ласку и понимание. Пойду я, ещё увидимся.

— Конечно.

Алла неловко махнула рукой — и вышла из тесного тамбура.