Мир совкового периода. Первая кровь читать онлайн
Думаю, она хотела кричать, но я вовремя показал жестом, что делать этого сейчас не следует — удивительно, что она мой намек поняла и послушалась. Хотя, возможно, в этом виновата армия подружек её бабули, которые наверняка были бы рады шумному скандалу под окнами — а вот праздник самой бабули мог быть безнадежно испорчен.
— Считай, что это входит в подарок бабушке, — пояснил я. — Надеюсь, у неё сегодня действительно день рождения? Ведь вы с ней могли и придумать его как повод затащить меня сюда…
— Сегодня у неё день рождения, поверь, — буркнула Алла. — Уж этим я бы шутить не стала.
— Да я уже и не знаю… Ладно, пошли? Думаю, ей не терпится узнать меня поближе.
На лифте мы подниматься не стали, поднимались пешком, и на площадке перед третьим этажом я придержал девушку за локоть.
— Алла, слушай, — она склонила голову. — Я всё понимаю… боевая бабушка, ты не хочешь её расстраивать и всё такое. Но у нас с тобой это третья встреча, а за три встречи узнать человека невозможно. То есть ни ты не знаешь меня, ни я — тебя. Фактически, мы друг другу чужие люди. Но, думаю, если мы сегодня будем вести себя, как близкие друзья, никто и ничто нас не накажет. Ну а потом будем посмотреть.
Она вдруг улыбнулась.
— Ты чудно говоришь. Но я поняла… ты прав. Не будем выяснять отношения при бабуле. Мы — друзья.
— Не просто друзья, а о-го-го какие друзья! Я даже твои трусики видел…
— Блин! — она снова ударила меня кулачком в плечо.
Я потер занывшее место.
— Да шучу я. Ни слова твоей бабуле об этом не скажу. Мы вообще случайно познакомились, когда прогуливались в парке Горького и нюхали фиалки.
— Блин! — на этот раз я увернулся. — Да не надо врать, она ложь за сто километров чует. И она всё знает… ну, почти всё. Про трусики не знает. И про то, что я башкой треснулась — тоже. Я не стала ей говорить.
— О, кстати, а ты хоть к врачам-то сходила? А то…
— Да помню я, помню, — отмахнулась Алла. — Сходила, конечно. Но они ничего не нашли. Сказали таблеток попить и покой соблюдать. Ну я честно попила и соблюдала…
— Часа два продержалась?
— Три… блин, ты такой заботливый. Чую, вы с бабулей споётесь… на почве беспокойства обо мне.
— Это добавляет мне оптимизма! — бодро сказал я. — Ну что ж, пойдем.
И я легонько подтолкнул её в попку.
А она никак не отреагировала на это.
И отсутствие реакции почему-то сделало меня чуть счастливее.
Бабушка Аллы оказалась весьма бодрой старушкой, с возрастом которой я поначалу попал впросак — был уверен, что ей хорошо за восемьдесят. Но потом всё стало на свои места. Елизавета Петровна отмечала семьдесят второй день рождения и охотно рассказывала о своём славном прошлом — особенно после того, как мы с Аллой не отказались выпить за её здоровье. Пили советского шампанского в хорошо знакомой мне бутылке с черной этикеткой, которую я привычно открыл без струи пены и полетов пробки по квартире. Мои навыки пришлись бабуле по душе, да и Алла одарила благосклонным взглядом.
Шампанское бабуля пила залпом, как водку, и немного, на мой вкус, гнала лошадей, требуя новых тостов. А также дымила как паровоз — сходство добавляло то, что курила она «Беломорканал». Против того, чтобы и мы с Аллой причастились к этой вредной привычке, Елизавета Петровна не возражала.
— Да всякое в жизни бывало, — махнула рукой старушка на мой почти прямой вопрос о её службе в «органах». — Ещё до войны нас, комсомолок, в милицию направили, на усиление. Но что там за усиление? Сидели мы по архивам да секретариатам, у граждан заявления принимали. Бандитов ловить нас не брали — говорили, что берегли, но мы-то понимали, что для бандитов особая сноровка нужна, мужицкая. Тренировались, конечно, стрелять учились, самбо занимались. Ну а как война началась да мужики на фронт ушли, тут уж пришлось и в патрулях походить, и бандитов ловить… хотя какие там бандиты?! Так, рвань подзаборная, ворьё и спекулянты. Ножички свои достанут да на нас, девчонок, наставят — не подходи, мол, шалавы, порешу.
— И как вы справлялись? — заинтересовался я.
Алла, видимо, слышала всё это уже не раз и откровенно скучала.
— Да как-как… молча! Старшая приказывает бросить оружие и сдаться, а мы за её спиной уже и затворами клацаем. Так что сдавались большей частью, чай, не дураки были — против трехлинейки с примкнутым штыком ножичками воевать. Ну а кто не сдавался, тех в расход, ясное дело. Что с ними ещё делать? Потом вообще красота началась, как ППШ дали.