— Да, я же вижу. Ты обиделась. Только я не очень понимаю, чего ты ожидала. Что я завалю тебя прямо тут, на песке, добавив к гарантированной простуде ещё и застуженные почки? Тут по пути нет ни одной московской больницы, и я не уверен, что нам удастся достучаться до врачей в лечебнице этой Мамоны. Да и про более крупные города неподалеку тоже не уверен. Если ты руку сломаешь, то для таких случаев наверняка есть какой-нибудь травмопункт, а вот с почками придется терпеть до Москвы и вашей районной больницы. Я могу сделать то, чего ты ожидала, а потом в Каменске посадить тебя на поезд обратно. Подойдет такой вариант?

Она глянула на меня, и я заметил в её глазах нечто, похожее на понимание.

— Постой, то есть ты не стал на меня нападать лишь потому, что подумал о возможных последствиях? — удивленно спросила она.

— Да, кто-то же должен.

— Тебе сколько лет, мальчик? — в другой ситуации я бы обиделся на такое обращение, но сейчас я был слишком расслаблен. — Ты не должен так думать, когда видишь голую женщину!

— Я тебя уже видел… голой, — напомнил я. — И ничего предосудительного не сделал.

— А должен был!! — она рубанула воздух рукой с сигаретой, оставив ярко-желтый след, который напомнил мне о скорых сумерках. — Должен!

— Ты это где-то прочитала или тебе подружки рассказали? — ядовито поинтересовался я, и она внезапно порозовела. — Люди все разные, кто-то думает одним местом, но большинство всё-таки предпочитают думать мозгами. Сейчас конец апреля, даже для этих мест холодновато, хотя тут и потеплее, чем в Москве. И нападать, как ты выразилась, я не собирался. Если у нас всё сложится… — тут мне пришлось набраться смелости, — …я бы предпочел, чтобы наш первый раз случился на нормальной кровати в запертой на ключ квартире. Хотя бы для того, чтобы на твои крики не сбежалось всё население окрестных домов.

— С чего бы я должна кричать в такой момент? — она насупилась.

Тут я впал в небольшой ступор.

Я как-то подсознательно предполагал, что для Аллы секс — это нечто уж познанное и привычное. Девушка, которая пьянствует в чужих общагах, ходит на сейшены и была в отношениях с каким-то мажором — может, и не мажором, но пусть его, — по определению должна была давно расстаться с таким атавизмом, как девственность. Я ожидал от неё поведения опытной покорительницы мужских сердец и членов. И, похоже, ошибся. А ошибка в таких вопросах могла стать фатальной — не в том смысле, что она грозила бы мне смертью, а в том, что отвергнутые девственницы вполне могут спроецировать свою неудачу в охмурении выбранного кавалера на весь мир и захотеть свести счеты с жизнью. Честно говоря, я совершенно не закладывался на такой вариант и даже не предполагал, что в таких условиях нужно делать. Наверное, стоило всё-таки прояснить диспозицию, прежде чем ввязываться в это противостояние.

— Алла, мой вопрос может показаться тебе бестактным, но… ты уже занималась сексом? — прямо спросил я. — У тебя же был парень, ты рассказывала… и, наверное, не один…

— Да! — выпалила она.

А я понял, что она врёт. Безбожно, отчаянно, но врёт. И меня немного отпустило.

— Не обманывай меня, — попросил я. — Это действительно важно.

— Тебе-то какое дело? — она снова насупилась.

— Да обычное, — я пожал плечами. — Так сказать, личный интерес. Ты же вроде ожидала, что я тебя трахну прямо тут, на берегу этой великой реки? Так почему бы мне не поинтересоваться у девушки, которая так себя ведет, состоянием её, так сказать, организма? Ну чтобы в процессе не возникло ненужных коллизий.

— Ой как заговорил, — возмущенно воскликнула она. — Коллизий, надо же! Ты откуда такие слова знаешь, первак из малых ебеней?

— От верблюда, — парировал я. — Я достаточно продвинут для своего возраста, уж поверь.

— И с девушками у тебя было? — сухо спросила Алла.

Вообще-то да, но…

— Нет. Не было.

Во всяком случае, в этой версии истории.

— Тогда откуда?..

— От верблюда, — повторился я. — Ал, хватит ходить вокруг да около. Ответь на простой вопрос — ты занималась сексом? Хоть в каком-либо его виде?

Кажется, она хотела уточнить про виды секса, но осеклась. А зря — возможно, я мог бы рассказать ей много интересно про то, чем могут заняться, например, две девушки.

— Н-нет.

Она выдавила из себя это короткое слово с большим трудом, словно признавалась в совершении страшного преступления. Правда, я не видел в этом ничего страшного — но я совершенно забыл, что это может значить в этом времени, а думать о таком мне было некогда. Кроме того, в восьмидесятых у меня не было друга-девушки, с которой мы могли быть откровенны, а обсуждать подобное с первой женой я не стал бы даже под страхом смерти. Хотя эта жена была из москвичей, и её мнение было бы ценным в данной ситуации.