Он был чуть повыше, одет, если судить по силуэту, в какое-то длинное пальто и шляпу, а в правой руке нес сумку. И этих деталей мне хватило, чтобы понять — я хорошо его знаю, хотя никогда не видел его живьем, только на фотографиях и на кадрах архивной хроники. Это был тот, ради кого я завернул в этот забытый богами город. И он вёл мою Аллу в какое-то очень нехорошее, темное и укромное место, а она покорно следовала за ним.

Первым моим побуждением было завопить во всю глотку, чтобы докричаться до Аллы и до всех возможных свидетелей сразу. Возможно, она бы услышала — до этой сладкой парочки было метров сто, может, чуть больше. Но я не мог предсказать, как после моего крика поведет себя Чикатило, который уже вышел на охоту и даже поймал себе добычу, да и времени на предсказания у меня не было. Я не исключал, что он просто достанет нож, воткнет его в Аллу и скроется в темноте. Возможно, его и поймает подоспевшая милиция, особенно если я намекну, кого именно ей надо будет искать. Но решать проблему с маньяком ценой жизни однажды спасенной мною девушки я не хотел.

Полотенце, зубная щетка и паста выпали на асфальт парковки. Я рванул на себя дверь «двушки», каким-то чудом сумел сразу найти свою сумку с оружием, зацепился ремнем за что-то, дернул, освободил, попытался закрыть машину, но, кажется, смазал толчок и замок не щелкнул. Меня это не остановило — я уже бежал туда, где видел девушку и Чикатилу, а о том, что «двушку» могут угнать, в тот момент думать не мог.

На освещенном пространстве никого уже не было, но когда я перебежал через улицу и подошел вплотную к зданиям, то увидел уходящую куда-то вглубь квартала протоптанную тропинку. Там уже было темно, бежать я не мог, но шел быстро, стараясь не сильно шуметь и уловить хоть какой-нибудь звук — чтобы понять, что Алла ещё цела. Но моё сердце билось как запертый в клетке бешеный зверь, в висках стучало — в другое время я бы уже узнал симптомы, которые в моем прежнем возрасте потребовали бы вызова «скорой», потому что с сердцем не шутят. Но сейчас я был молод и мне было не до «скорых» и не до сердечных проблем. Прямо на ходу я открыл сумку и достал гвоздодер, удобно перехватив его за ручку из синей изоленты, которую намотал во время одной из остановок. Ножи всем хороши, но бегать с ними на тёмных тропинках не рекомендуется категорически.

Больше всего меня бесило, что я не понимал, куда направляется Чикатило. Наверное, через эту промзону можно было срезать путь до Советской улицы, от которой и отходил тот самый Межевой переулок, но бродить тут по темноте, спотыкаясь и высматривая препятствия всё равно было дольше, чем идти по относительно хорошо освещенным центральным улицам. Но какие-то пассажиры того «Лиаза» направлялись именно сюда; они, конечно, уже далеко и вряд ли помешают маньяку совершить то, ради чего он потащил Аллу в это место. В том, что Чикатило собирается убить девушку, я не сомневался.

Я прибавил ход и тут же запнулся о какую-то невидимую кочку — благо, советская промышленность выпускала очень прочные ботинки, так что было не очень больно. Я почти бежал, отчаянно боясь, что уже опоздал, что Чикатило сделал своё черное дело, отбросив тело жертвы куда-то в кусты — и я уже проскочил мимо. Мой живот крутило и корежило, я был весь покрыт липким потом, но не останавливался в отчаянной надежде на какой-то неясный, но благоприятный для нас исход.

И когда я совсем потерял надежду догнать хоть кого-то, я внезапно увидел тех, за кем бежал. Тропинка не была прямой — она поворачивала направо и налево, с одной стороны её подпирали какие-то бетонные заборы, с другой — густые кусты, и после очередного поворота впереди мелькнуло пятно света. Светил фонарь с закрытой забором территории; что он должен был освещать, я не знал. Но сейчас он подсвечивал мне Чикатилу и Аллу.

Они зачем-то остановились, и маньяк что-то оживленно рассказывал Алле, а та внимательно слушала и даже кивала головой. На Чикатиле было длинное темное демисезонное пальто и не шляпа, а цигейковая шапка с горбиком наверху; он был в очках с толстой роговой оправой, а в руке держал сумку — самую обычную на вид, с длинными ручками. В моем будущем такие сумки считались экологически чистыми, их призывали использовать для походов в магазины как замену загрязняющим окружающую среду полиэтиленовым пакетам. Я тряхнул головой, прогоняя дурные мысли о сумках, и остановился на границе между светом и тьмой.

Я опять не знал, что мне делать. Наверное, стоило просто выйти, предварительно убрав гвоздодер в сумку — так я сломаю тщательно выстраиваемую Чикатилой мизансцену, при мне он не сможет напасть на девушку. Или сможет? Черт их знает, этих маньяков. Впрочем, конкретно этот старался убивать своих жертв так, чтобы рядом никого не было, чтобы никто не мешал ему получить от убийств ещё и сексуальное удовлетворение. Но когда он мысленно, наверное, всё совершил и, удовлетворенный, отправился отдыхать от трудов неправедных, — как он себя поведет? Я не мог ответить на этот вопрос. Хотя нарушить уединение этой парочки, возможно, стоило.