Александр Васильевич тоже в какой-то момент потерял веру в любимую команду – он хорошо продержался весь первый тайм, но во втором уже с нетерпением поглядывал на часы, видимо, ожидая финального свистка, который закончит это мучение. Я обладал чуть большей закалкой, и мне просто было интересно смотреть и на футболистов, и на других болельщиков – особенно тех, кто поддерживал армейцев до самого бесславного конца.

– Хрень какая-то, а не игра, – сказал он, когда мы спускались по длинным подтрибунным лестницам. – Знал бы, что так будет – не потащил бы тебя, а так даже стыдно за наших.

– Ну это спорт, – примирительно ответил я. – Кто-то должен был проиграть... на ничьи смотреть ещё мучительнее. А так – мяч круглый, в следующий раз и ЦСКА повезет.

– Остается только на это надеяться... – пробормотал Александр Васильевич. [4]

Он хотел ещё что-то сказать, но осекся. Я тоже насторожился.

Мы как раз вышли на улицу и вместе с остальными зрителями шли по милицейскому коридору к станции метро. Толпа гомонила, обсуждая матч, и не сразу все осознали, что за звук повис в воздухе – и почему передние ряды как-то застопорились, а милиция не призывает народ к порядку, ведь давка сейчас не нужна никому. Толпа колыхалась, нас с Александром Васильевичем мотало по ней – и в какой-то момент мы оказались у края высокой террасы, выходящей на Ленинградский проспект. И увидели причину замешательства.

По дальней от нас стороне проспекта длинной колонной шло огромное множество самой разнообразной военной техники – в основном различные бронетранспортеры и боевые машины пехоты, а также тентованные грузовики, из которых выглядывали любопытные солдатики. Колонна шла аккуратно, в правом ряду, и её то и дело обгоняли припозднившиеся автолюбители, которые, кажется, специально прибавляли газ, чтобы оставить военных позади. А вот те, кто ехал в сторону области, наоборот – притормаживали. Всё-таки подразделения советской армии на улицах столицы были редким явлением.

– Началось? – на выдохе спросил меня Александр Васильевич.

Я не знал, что ему ответить.

[1] Тогда в финальной части турнира принимали участие только семь победителей отборочных групп и команда хозяев. СССР в отборе сыграли неплохо – у них было 4 победы и одна ничья, но они ровно на очко отстали от португальцев, которые победили пять раз. Португалия, кстати, сумела выйти в полуфинал, где достойно проиграла Франции (3:2).

[2] «Три плюс два» 1963 года. Пьеса Сергея Михалкова «Дикари» была написана на пять лет раньше и ставилась в нескольких театрах, в том числе – в московском имени Ермоловой.

[3] Это был комментатор Юрий Озеров, а фраза изначально была про хоккей и сказана во время Суперсерии 1972 года между сборными СССР и Канады, причем во время московского матча 28 сентября, от которого зависел итоговый счет всей серии. СССР тогда проиграл – и матч, и Суперсерию. Ну а фраза была посвящена не проигрышу советских хоккеистов, а очень грязной игре канадцев.

[4] читатели поправили - ЦСКА не так безнадёжен, как я думал. В 1991м он даже оформил Золотой дубль - выиграл чемпионат и Кубок.

Надежды, кстати, не сбылись. Вторую половину чемпионата 1984 года ЦСКА провели ужасно, заняли последнее место и вылетели из высшей лиги. Причем вылетели очень крепко – назад команда вернулась только в 1992-м, когда место чемпионата СССР занял чемпионат России, в который набирали все команды, представлявшие из себя хоть что-то.

Из толпы пришлось выбираться, и это оказалось непростым делом – нам с Александром Васильевичем потребовалось около получаса, чтобы оказаться на относительно свободном пространстве у Петровского путевого дворца. Спуститься в метро «Динамо» не было никакой возможности – все зрители матча столпились вдоль проспекта и смотрели на боевую технику, а уходить с поверхности никто из них не торопился. Милиционеры из оцепления тоже оказались не готовы к новым условиям – нас, например, они выпустили без малейших возражений, поскольку всё их внимание было сосредоточено на том, что происходит на Ленинградке.

Я покрутил головой, оценивая обстановку.

– Александр Васильевич, пойдем на «Аэропорт», до «Белорусской» мы вряд ли пробьемся, да и не стоит туда сейчас соваться, – я рукой махнул в нужном направлении.