Вопреки расхожему мнению, как раз за МКАДом жизнь имелась. Тут не было блок-постов через каждый полкилометра, куда-то ехали по своим делам легковые автомобили и грузовички, их никто не досматривал, а водители старались соблюдать правила дорожного движения. Да и вообще тут был почти нормальный понедельник – я увидел работающие магазины и спешащих пешеходов, куда-то пронеслась с люстрой милицейская машина новой расцветки – серые с синей полосой «Жигули». В общем, в этом мире люди просто ждали, когда власти наиграются в свои перевороты и снова разрешат жить по-старому. Ну или расскажут, какой будет новая жизнь.

Я не стал пытать Валентина про цели этого восстания. И так понятно, что эта группа – пусть будут «патриоты» – решили навести порядок в стране в своем понимании этого термина. Что означал для них порядок – я не знал, а из опубликованных документов ничего не следовало. Скорее всего, чуть позже выйдет ещё один экстренный выпуск «Правды» с программой действий, но пока что вся страна встала враскоряку. Я лично очень надеялся на что-то типа китайского пути – пусть СССР будет строить коммунизм, но чтобы при этом у человека с желанием всегда была возможность подзаработать себе на хлеб с икрой. Ну и полные магазины ещё, без всяких талонов и прочих ограничений, которые я очень хорошо помнил во времена поздней перестройки. Желательно, конечно, чтобы и курс рубля не рухнул раз эдак в тридцать тысяч, хотя – справились тогда, справимся и сейчас. Особенно если новые власти разрешат более-менее свободное хождение долларов и прочих франков с марками. Ну и евро тоже, когда те появятся.

– Скоро подъедем, – сказал я. – В конце этой дороги и будут писательские дачи. Чуть левее – тот Дом писателя. К нему подъезжать?

– Да, давай туда, – кивнул Валентин.

А потом он сунул руку в бардачок – и достал оттуда пистолет.

Я покосился на оружие.

– Что это? – безразлично спросил я.

– А на что это похоже?

– На пистолет.

– Значит, он и есть.

– Настоящий?

– Егор, не показывай, что ты дурак, я же знаю, что ты умеешь хорошо соображать, – огрызнулся он.

– Извините, сглупил... Думаете, понадобится?

– Кто знает...

Валентин пытался одной рукой проделать какие-то манипуляции с оружием, и в какой-то момент я не выдержал. Остановил машину прямо посреди полосы – в эту сторону никому не было нужно – и протянул руку.

– Дайте, я помогу, только скажите, что надо делать.

Он посмотрел на меня, на пистолет, поморщился – и отдал его мне.

– Сними с предохранителя... да вот этот переключатель... теперь передерни затвор... хорошо. Верни предохранитель на место и давай сюда. Ты неплохо справился.

Ну ещё бы. Я наблюдал этот процесс примерно миллион раз – ну и что, что в в кино. А пару раз довелось и самому пострелять – на сборах от военной кафедры мы сделали по три выстрела из «ПМ», а как-то я отвел старшего сына в стрелковый тир – ну и сам стрельнул из самого натурального «Глока». Только вот модель пистолета мне была незнакома – какой-то он был длинный и тяжеловатый.

– А что это за модель? – спросил я.

– АПС, – коротко ответил Валентин.

«Стечкин?»

– Вы левой рукой с ним?..

– Нас учили... поехали, только нервы треплешь.

«Вам, пожалуй, потреплешь, вы сами кому угодно...»

Вслух я этого, разумеется, не сказал. Оторвал глаза от пистолета, который Валентин так и держал в руке – и тронулся с места.

***

– Притормози, – внезапно попросил Валентин.

Мы были уже в самом поселке. За заборами скрывались легенды – я не помнил, кто тут жил сейчас, но наверняка не последние литераторы Страны Советов. Раньше тут обитали Чуковский и Пастернак, выводок поэтов-шестидесятников и куча писателей, книгами которых сейчас зачитывались все советские люди.

Наш путь лежал к Дому писателей – это было такое двухэтажное здание с колоннами на входе и окнами клетушек тех творцов, которые желали прикоснуться к местной атмосфере, но своих персональных участков не имели, на фасаде. И я уже свернул на небольшую гравийную дорожку, которая вела к площадке перед входом, когда Валентин и попросил остановиться.

На той площадке стояли пятые «Жигулях» модного в эти годы цвета «липа зеленая». Передний номер был очень искусно заляпан грязью – мельком и не заметишь ничего необычного. Но первой буквой виднелась необычная «Щ», можно было разобрать две первые цифры – восемь и четыре, а последние буквы складывались во вполне отчетливые «М» и «О». В общем, конспирация была так себе – от дураков.

У машины возились двое – они что-то складывали в багажник и нас какое-то время не видели. Но вот они захлопнули крышку – и обратили внимание на то, что за их действиями уже какое-то время наблюдают люди из очень характерной черной тридцать первой «Волги», которая сейчас была далеко не у всех. У большинства писателей их точно не имелось – разве что у того самого Маркова, как высшего функционера писательской организации.