И он сел на невидимого, струящегося прохладой коня, и они поднялись ещё выше, чем были, а после помчались обратно.

— Мы возвращаемся, — сказала Мира и откинула рыжую прядь волос, которая закрывала её глаза. — Держись крепче.

Приземлились. Соломон и конь учтиво исчезли на время, и мы с Артуром де Вильбургом остались вдвоём.

Наползли сумерки. Как-то чересчур быстро и очень удачно, будто специально для нас. Проступили звёзды цвета мёда и серебра. Я запрокинула голову, стараясь разглядеть побольше чудесных огоньков высоко в небе.

Артур мягко обнял меня со спины и уткнулся носом в мои волосы.

— Как ты приятно пахнешь, — сказал он, чуть прижимая к себе. Стало тепло и хорошо. Будто внутри меня засветило то ли солнце, то ли свеча из золотистого воска. Её огонь плавно разгорался от нежных, едва ощутимых поцелуев.

Прохладный ветер растрепал мои волосы. Я привычным движением заправила прядь за ухо. Артур повторил моё движение, и кончики его тёплых пальцев чуть коснулись моей шеи. Пробежали мурашки. Такие же знакомые и желанные, как само счастье.

Он поднёс мою ладонь к своим губам, и горячее дыхание окутало её и прошлось от центра к кончикам пальцев, всё больше разжигая пламя свечи. Он поцеловал серёдку ладони, и стало щекотно, но приятно.

— Какие у тебя тёплые руки, — сказал Артур, и мне вдруг вспомнилось, как я вонзала в эти самые ладони ногти, пытаясь успокоиться хотя бы так. Как же давно всё это было. Словно в прошлой жизни.

Я повернулась к нему. Его пиджак, служивший мне единственной одеждой, соскользнул.

Свет звёзд мягко падал на мои руки и обнажённые плечи. Я золотилась в этих лучах.

— Ты прекрасна, — тихо-тихо сказал Артур. И я прижалась к его груди, к могучим плечам, которые так люблю. Вдохнула его особенный запах, к которому всегда примешиваются нотки красок и растворителей. Забралась пальцами в корни волос на затылке и скользнула второй рукой под рубашку. Прошептала волшебные слова.

Артур прижал к себе плотнее.

— Какая удивительная ночь. Совсем тёплая, — сказала я, чуть запрокидывая голову и открывая шею для поцелуев. Они обжигающими рядами проследовали до самых плеч. Я прильнула ещё ближе.

Желание всё нарастало, овладевало нами. Я ощущала дыхание Артура, выравнивая своё под тот же ритм, позволяя нам становиться единым целым.

Когда мы вернулись, Совет то ли уже кончился, то ли пошёл не по плану. Хранители разбрелись кто куда. Одни ссутулившись сидели на степной земле и жевали травинки, другие умиротворённо бродили по округе, указывая друг другу на редкие полуобнажённые деревья и кустарники. Изредка оглядывались на меня и Артура и, кажется, обсуждали нас. Третьи же, придерживая подолы мантий, старались ускользнуть в расщелину, из которой и попали сюда. Они садились на её край, опускали ноги вниз и прыгали. Спустя где-то минуту на краю появлялись их руки, которыми хранители цеплялись за землю и выбирались обратно на поверхность.

Артур сказал, что всё это выглядит до того карикатурно и нелепо, что он лучше прогуляется. Я же прислушалась к разговору двух хранителей, которые стояли на прежнем месте и продолжали спор всё о том же. И даже не на древнем мирянском языке. Ведь я понимала их.

— Разболтали всем, что она связана со мной, и что теперь? Довольны?

— Однако, вы обладаете редкой способностью понимать всё неверно.

Эти двое походили на сцепившихся подростков, один из которых был чересчур насмешлив, а второй — слишком вспыльчив, так что драки было не избежать.

— Объясните тогда мне, как будет верно, — ответил Хранитель Города Мечты и нервно повернул колёсико зажигателя, пробормотав что-то себе под нос. Появился слабый огонёк, после чего от сигары потянулся тоненький дым.

Надо же. Этот сильный, разодетый в мантию мужчина, что сейчас стоит здесь, в далёком от моего дома месте — неужели он и вправду мой родственник?

— Знаете, мне тоже интересно, — сказала я. — Как вы, дорогой предок, могли сотворить такое? Если у меня действительно ваши корни.

— Ты не понимаешь. Моей женой была твоя мать.

— Это как?

— Что ж. Раз это и так полный позор для меня, то слушай. Слушайте все вы, — сказал он упавшим голосом.

— Нет, — сказала я, ощутив вдруг к нему сострадание. Его довели до отчаяния. Почти сломали. Добивать ему себя я не позволю. — Они не будут слушать.

Я быстро, пока тот не опомнился, взяла Хранителя за руку, подозвала коня, села на него сама и потянула Хранителя следом. Он хотел было выдернуть руку и возмутиться, но конь, сотканный из воздуха, стал поднимать нас ввысь, так что мой спутник крепко схватился за мою ладонь и подтянулся.

— Я хочу узнать эту историю, — сказала я, перекрикивая ветер.