— Я люблю тебя, Артур, — шептала я. — Я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня, мне очень жаль, что я ухожу. Я люблю тебя, я бесконечно люблю, так услышь же меня. Приди же ко мне, пожалуйста. Приди ко мне. Я жду тебя. Ты знаешь, как меня найти. Ты знаешь, где я буду. Так иди же, если любишь меня. Если твоя любовь сильна, ты приди. Пожалуйста, — повторяла я то ли заклинание, то ли просто слова, чтобы утешить себя и ослабить боль.

И я коснулась шершавого ствола. И всё заплясало.

И вот моя Земля. И вот я у гостиницы. У приморской гостиницы, куда вернулась сама. Куда так боялась попасть и куда отправилась по своей воле, даже не попрощавшись.

Меня бы накрыло отчаянием с головой, я бы вонзилась ногтями в ладони и бросилась бы из окна, если бы не твёрдое знание, что всё сделала правильно. Может быть, я полная дура, что сбежала от Артура, что сама ушла от него и того счастья, что было так близко, что я снова ушла не предупредив и на этот раз по-настоящему. И боль давила на меня, и раскаяние, и мысли путались, но я понимала, что на меньшее соглашаться нельзя. Я уже видела ту себя, какой могу быть. И с тем Артуром де Вильбургом это невозможно. Лишь с другим, который сам придёт ко мне, сам отыщет меня, как я отыскала его в Мире Мечты. А если он не пойдёт за мной… Если отпустит так просто… То пускай. Значит, так тому и быть. Значит, будет рядом со мной другой, более подходящий мужчина.

Я повторяла себе всё это, а сама боялась оглянуться и не увидеть моего Соломона. Моего белого пушистого мышонка. Которого я так полюбила.

— Я здесь, Мирослава. Всё хорошо, — сказал он, и я заплакала ещё сильнее.

— Куда же мне теперь идти? — спросила я, отворачиваясь от окна.

— К счастью, — ответил он.

— Тогда нам прямо, — сквозь слёзы добавила я.

И вот я вышла из гостиницы.

А тут по-прежнему стояло лето. Кричали те же чайки, и лишь солнце уже село за горизонт. Словно ничего не изменилось, пока я была там, в Мире Мечты и ещё дальше, но переменилась я. Такое нельзя забыть, нельзя забывать.

Я шла по ночному приморскому городку и то плакала от отчаяния и раскаяния, то наполнялась спокойствием и твёрдой верой, что Артур придёт ко мне, то просто глядела на прохожих без единой мысли в голове и без единого чувства в сердце. Я ловила огоньки проезжающих машин. Я впитывала в себя свет фонарей. И всё чудилось мне, что вот-вот пелена спадёт, что я снова воспарю золотой горной птицей, вновь прикоснусь к Богине и услышу голос той себя из будущего. Но нет. Пока я лишь стояла посреди земного городка и осознавала, что слёзы продолжают течь по моим щекам.

Как глупо. Как в дурацкой сценке. Ещё бы дождь добавить на фоне, чтобы он со слезами мешался, так было бы вообще отлично.

И я зарыдала. И пошла наугад, не разбирая дороги, отгоняя мысли и стараясь успокоиться, вспоминая все те слова, какие натолкнули меня на то, чтобы уйти от Артура. Какая дура! Я ведь люблю его, он любит меня, а я ушла. И хожу тут, жду, что он отыщет. А он и знать не знает об этом городке, я здесь как иголка в стоге сена.

Или как спичка. Ведь я всё-таки огненно-рыжая ведьма.

Да, я помню это. Я знаю, что они самые счастливые.

Я вздохнула. Подняла голову, распрямила спину и вдруг увидела полную Луну. Она висела надо мной жёлтым диском, и от неё лучами исходило нечто такое, чего мне не описать при всём желании. Словно Богиня или же кто-то вроде неё, но только близкий — близкая, ведь Луна является женщиной — глядел на меня и утешал. Нет, не так. Глядела и давала веру в себя.

Я заговорила с Луной. Вслух. По-дурацки, наверно, это выглядело со стороны, ну и ладно. Сочтут за пьяную или помешанную. Таких обычно обходят стороной.

Луна, конечно, молчала. Но светила. По-прежнему. Так знакомо и таинственно, словно хотела, чтобы я отыскала в этом сиянии тайну и разгадала её.

Сама не знаю как, но я вышла к дому. К тому самому, где жила много лет назад с родителями. Вот только он вновь переменился. Высокий забор снесли, и теперь я могла видеть, что пластиковые окна сменили обратно на деревянные, что стены кто-то окрасил в красно-кирпичный цвет и что на одной из них висит надпись «Продаётся». Смутное чувство заставило меня обойти дом.

Там были садовые качели.

Я позвонила по номеру, хоть и было поздно. Я договорилась о встрече. И когда я уже положила трубку, когда я хотела позвать Соломона, когда я обернулась, ведомая всё тем же неясным чувством — я вдруг увидела Артура де Вильбурга.

Никаких сомнений: это он. В новом пиджаке, со своей щетиной на лице, со всем очарованием — совсем другой, но он.

И в этот миг полные внутренней уверенности и спокойствия серые глаза Артура встретились с моими.

КОНЕЦ

Больше книг на сайте - Knigoed.net