— Знаете, я никак не соображу, — сказала я, когда мы выходили из аллеи. — Почему вы не поняли, что я человек? Я ведь говорю на русском. Вы тоже.

— На чём?

— На русском, — повторила я, чувствуя себя полной дурочкой. — Язык такой. И он точно земной.

Артур рассмеялся:

— Я не говорю на нём, я просто понимаю вас.

— Телепатия?

— Не совсем… — он задумался и собрал зонт: дождь кончился. — Дело в том, что в Мире Мечты бесконечно много тех, кто говорит на самых разных языках. Потому у всех нас есть один удобный навык, дар, если хотите. Когда кто-то произносит фразу на одном языке, а второй — на другом, оба начинают понимать друг друга. Если же кто-то не хочет этого, «перевод» можно прервать силой мысли. А теперь я отведу вас в гостиницу, отправимся к Древу через пару дней.

— Почему? Здесь же опасно. Для меня.

— А вы не говорите лишнего, и тогда никто не догадается. И остерегайтесь хранителей — тех, кто носит клювоподобные маски. Они сразу распознают вас.

В ногах поледенело, они опять еле сгибались. В груди мелко и быстро стучало сердце. Оно трепетало мотыльком, который бился о стеклянную клетку фонаря, и свет и жёг его, и манил.

А если Артур, чей свет так влечёт меня, — один из хранителей? С чего я вообще взяла, что могу доверять ему? Куда он ведёт? Улицы, повороты, низкие серые здания, редкие прохожие, которые косятся на меня…

— Скоро карнавал, — сказал он. — Хочу показать вам его, а потом сразу отправимся. Это главный праздник, который миряне отмечают каждые девять лет. В него почти никто не работает — все веселятся и празднуют возвращение в Мир Мечты.

Я не поняла, откуда они возвращаются, но тогда мне было не до этого.

Артур не съел меня. Мы пришли в обычную гостиницу на окраине, где жили бедные туристы. Я ночевала одна в номере. Артур жил где-то неподалёку, но я не знала точно где.

Платил за всё он, ведь у меня не было ни гроша. Я обещала вернуть эти деньги, вот только непонятно как и когда, но я всё-таки обещала. Я ведь видела, что ему их не хватало: заплатка на рукаве, заляпанная краской рубашка, лоснящийся от старости цилиндр — Артур почти не носил его на голове, но зачем-то всегда держал в руках. Даже поводок у его Сириуса был выцветший и какой-то линялый. Я замечала всё это и ещё больше переживала из-за денег, но что могла поделать? Кто возьмёт меня на работу в Мире Мечты, если я ничего не умею?

Мы встречались утром и гуляли по столице до самого вечера. Артур де Вильбург рассказывал мне о приёмных родителях, обучении на стража, о Библиотеке, о Древе Знаний. Он показывал столицу удивительного мира, и мне всё больше казалось, что я родилась в нём, а не на Земле, что я — такая же его часть, как вот этот господин с пером на шляпе или как та дама с семью ногами. Верилось, что и во мне есть такое необыкновенное, что даёт мне право быть в Мире Мечты, ведь я не случайно сюда попала? Может, есть какая-то миссия? Помочь Артуру? Ведь ему нужна помощь, я это вижу.

Или я стану частью Мира Мечты, если буду женой Артура? Но он почти не смотрит на меня, изредка бросает взгляд и тут же отводит. иногда держит за руку, но совсем как ребёнка. Да, он старше меня. Но разве это помеха? Если бы он обнял меня, а я склонила голову на его плечо. Если бы он любил меня…

В таких мыслях проходили дни, и вот наконец настал карнавал. С самого утра немыслимые создания стекались из переулков и сливались в единый сильный поток, пока не наводнили главную улицу Города Мечты так, что было не протолкнуться. Ходили, летали, прыгали и даже плавали — в особых переливчатых пузырях — существа во всяческих нарядах: великаны в кружевных бальных пачках верхом на драконах; ангелы с крыльями, сотканными из перьев и света; гибкие и худые тени из огня; извивавшиеся, словно на ветру, мерцавшие длинные создания, что застывали в любом положении на бесконечно долго; рыжеволосые красавицы с огненными шарами в руках или с замершими каплями воды — вся эта фантасмагория даже не удивляла, а завораживала, вовлекала в особый ритм карнавала, и хотелось тоже двигаться вместе с ними, быть в потоке этого могучего течения жизни.

Вечером, когда начался бал для всех желающих, я наконец влилась в это празднество. Но не сразу.

Привычные темнота и тишина ночи уступили место огням, отражённым в зеркальных цилиндрах мужчин и корсетах женщин, уступили место вспышкам салютов, грохоту повозок, смеху и музыке. Мелодия кружилась в паре с ветром, заставляя всех вокруг повиноваться её воле и танцевать, и многие уже вальсировали.

Меня кто-то коснулся. Я вздрогнула и обернулась. Cтоял долговязый джентльмен в огненном фраке, из которого во все стороны летели искры, так что я отступила на шаг. Незнакомец улыбался, что-то говорил и протягивал мне руку, приглашая на танец.