С этими словами он обрушил на меня серию поставленных, акцентированных ударов.

В принципе знал, что не справлюсь со всеми, но тайминг совсем удручающий. От ударов Челочки я отскакнул за массивный столб, как только он высунул свой недружелюбный нос в поисках меня, вошел в клинч, подбил его ногу и бросил через бедро на колонну. Вышел из-за колонны и благосклонно улыбнулся ошарашенным школьникам.

— Это не меня здесь с вами заперли. Это вас здесь заперли со мной.

К сожалению, силу пафоса своих слов я преувеличил. Дружной ватагой озабоченных подростков, лишенных доступа к местному порнхабу, они набросились на меня.

Драка против многочисленных противников всегда без вариантов. Это в киношке пару блоков, удар, переключение на следующего; выдерживание одной линии с нападающим, перекрывая атаки с другой стороны, быстрым смещением в сторону. В перерыве ударами можно отпустить шуточку, порадовать зрителей пацанской цитатой от Стэтхема. В реале — это так не работает. Противник нападает одновременно, со всех сторон. Борьба в таком случае вообще не рекомендуется, задерживаться на исполнение приема, когда рискуешь оказаться в многочисленных захватах, худшие развитие событий. Удары — ситуативно.

Например, когда жаждущий «Золотого Глобуса» за роль второго плана злодей, вырывается заметно вперед от остальных.

Я встретил быстрого Алекса ударом в прыжке с двух ног. Он, как и в прошлый раз, первый рванул ко мне с нехорошими намерениями. Даже не ударом — отталкиванием ногами от его тушки. Приземлился на спину, ворочавшегося внизу Челочки, оглушив его повторно. Прыжком перевернулся с его тушки и принялся петлять по большому залу.

Занятие единоборствами всегда спасут вашу жизнь. Однажды в ваш дом ворвутся грабители, но вы в это время будете на тренировке.

Конечно, Пикачу под кофеином я изображал недолго. Когда вы сдерживаетесь, не ломая насмерть противника, не оставляя позади себя искалеченные тушки жалобно подвывающих оппонентов, чувство азарта и мести, адреналин погони позволяет противникам не обращать внимания на синяки и некоторые неудобства, вроде перепачканной пылью формы.

Вот оставь я от Челочки просто труп со сломанной шеей на полу — половина школьников в шоке от таких правил игры, свалили бы по-быстрому. Боевой дух остальных вряд ли был настолько высок, чтобы немедленно связываться со мной. Школьники — не бандиты. Нужно время на осознание, что бой идет насмерть.

Хотя, когда мою голову, с парой фингалов, разбитой губой и носом, вздернули за волосы перед пылающим гневом глазами Челочки, я немного пожалел о своей доброте. Хулиганы загнали меня в угол, я прыгнул от стены, оттолкнувшись ногой. Коршуном налетев на крайнего пацана, вбив правый локоть, в его крепкий на вид лоб. Однако законы физики никто не отменял, тело у меня не резиновое, от пола, куда я вслед за ним полетел, не отскочило, отжаться я не успел. На меня же сразу навалилось несколько тел, сковали по рукам и ногам, больно попинали, заломали, связали руки сзади чьим-то галстуком, поставили на колени.

— Какого хера, жалкий выкормыш кальмара, ты натворил? Превратил роскошную вечеринку в манифестацию, достойную отбросов из Ньюгейта! — морщась от боли в спине, высказал мне своё «фи» их главарь.

Действительно, ну что мне не жилось спокойно в своем мире. Я прямо каждый день пентаграммы вызова в другой мир чертил, все межмировые сайты портальных такси забил своими объявлениями. Аллё, Данила Шастунов — жертва научных экспериментов. Можно со мной повежливее? Вместо пари с почтенными джентльменами на лошадиных скачках — спасаю от неуместного разглядывания дочку местного депутата.

Ничего этого сказать регбистам я не мог, поэтому ляпнул, что среди участниц забега моя будущая невеста.

— Я вырву всем ваши глаза, грязные сластолюбцы! — воинственно прохрипел в лицо Челочки. — Если вы посмеете осквернить её невинность похабными взглядами!

При этих словах один из школьников, впечатленный моей жалкой пародией на игру Отелло, бочком-бочком, тихо-незаметно свалил к двери, провернул ключ и растворился за ней. Его поступок немного меня приободрил. Ох, не зря Эммели Панкхёрст ведет курс риторики в гимназии Беллингема. Несколько минут позора и позерства, гримасничаний, громких слов и можно надеяться, что останется только школьное братство. С ними-то я справлюсь. Начну работать пожестче, чего мне регбистов жалеть.

Пока всё, чего я добился — это леща по уху.

— Мы будем смотреть на девчонок в твоем присутствии и громко комментировать достоинства каждой. — решил их вожак Челочка. — Будешь жить с этим всю жизнь. Заткните ему рот кляпом.