— Да перестань, Алистер. — отмахнулась Глэдис. — Ну перекинулись они в карты на перемене, невелика потеря для гимназии. Мой отец каждую субботу в клубе до двух ночи за ними сидит. Мне его тоже начать ругать и веткой хлестать?

— Невместно такое сравнивать. — горестно сказал Джонс.

— Да, миледи, вы бы только видели их карты! — возмущенно вторил ему Левенталь.

Вот глупец. Она и возжелала глянуть на них, несмотря на все их протесты. Только кинув взгляд, моментально залилась красным цветом.

— Какая гадость непотребная! — вслух выразилась она. — Чьи это карты⁈

Винст промолчал, грустно и печально вращаясь с ухом в руке Джонса, а вот другой школяр нет.

— Эйвера Дашера. — пролепетал трусливо Гейб.

Я так удивился, что у меня отказали ноги. Бороздя своим прекрасным носом все извилистые и толстые листья кустарника белоцветковой кариссы, свалился прямо к ногам собравшейся компании.

— Вы, — сказала мне опешившая Глэдис, избегая взгляда в глаза, — вы ужасно развратный и испорченный мальчишка, мистер Дашер!

И пулей метнулась с места событий. Мне чего, этих стариканов теперь в одиночку раскидывать? Так я же не смогу, я с пенсионерами одной крови.

Левенталь кстати сразу попытался меня схватить за плечо, но я ушел назад изящным движением корпуса.

— Клянусь именем Господа нашего! — скороговоркой зачитал, подняв руку вверх. — Я даже ни разу эти карты в глаза не видел! Меня оговорили.

— Постой, сержант, — вдруг обратился к Левенталю Джонс, — пацан за слова отвечает. Недавно проверил. Дед у него отставник из «брезентовых»*, со старым лордом моря бороздил.

— С чего ты взял, что это карты Дашера? — жестко встряхнул Левенталь своими клещами за плечо Гейба.

— Мне Клайв сказал при раздаче. — немедленно «поплыл» расспрашиваемый.

«И ты, Брут». — удивился про себя. — «Да вокруг одни предатели собрались. Чем я Клайву насолил?»

— А ты что скажешь, молчун? — вывернул ухо Винста еще больнее Джонс.

— Не могу знать. — проскулил почти искренне мой валет.

Выбор у него незавиден: или Клайва сдать, или меня подставить.

— Аб абсурдо, — решив сражаться за свою честь, начал грузить стариков латынью, — допустим это мои карты. Совсем новенькие судя по рубашке, ни разу не игранные. Какой воин отдаст своё только что приобретенное, личное оружие в руки, да пусть даже друга?

Я поглядел на наших стариков. Определенный эффект мои слова возымели. Нашарил в памяти Эйва подходящее выражение.

— Тестис унус, тестис нуллус. — эффектным жестом вытянул указующий перст на Гейба.

Юридическая формула римлян: один свидетель — не свидетель. Нельзя полагаться на слова одного человека. Наверно вкупе с другими уликами это так не работает, но моя совесть сейчас точно чиста.

— Всего лишь слова, тем более не сказанные прямо, а с третьих лиц. Уважаемый суд, я полностью невиновен!

Левенталь задумчиво пожевал губу, несколько польщенный стремительным возвышением из сторожа в судьи. Джонс вывернул лица преступников к себе, напирая на их уши.

— Мы будем общаться с вами у директора. — свистящим шепотом пообещал он. — Вызовем родителей в гимназию. Покажем эти карты вашим матерям. Все юные леди и мисс нашей гимназии узнают о вашем пороке. Вы проклянете этот день и завербуетесь на флот юнгами, исчезнув на тридцать лет из Лондона, мечтая стереть этот день из памяти своих друзей и знакомых.

Джонс вперил тяжелый взгляд в раздавленных школяров. Гейб уже пустил крупную слезу и готовился к истеричным рыданиям. Винст еще держался, но шмыгающий нос показывал насколько ему тяжело.

— Если я еще раз увижу вас с картами. — поставил точку Джонс, довольный произведенным эффектом. — Вон отсюда!

Метким пинком он придал ускорение юным развратникам. Спотыкаясь и размахивая руками, пацаны бросились к дверям учебного заведения.

— Не смею отнимать ваше время, джентльмены. — раскланялся я с боевым персоналом гимназии.

Победа в юридическом диспуте окрыляла, но предательство близкого друга темным облачком портило горизонт. Что за дела: сначала Марго с Хупи, теперь и Клайв. Вокруг Эйва складывается нездоровая атмосфера.