Я босыми ногами стою на песке, манжеты джинсов закатаны, и небольшие волны мягко плещутся о мои пальцы. Смотрю, как небо меняется от ярко-голубого к оранжевому и розовому за огромными просторами Тихого океана.

Бумажный пакет, в котором лежит миска с лапшой Иисуса, шуршит, когда Куинн поправляет его в своей руке. Лапшичную было легко найти, так как очередь выстроилась на парковке. Проголодавшись и не желая идти дальше, мы неохотно присоединились и стали ждать. Мы заказали еду, указывая на картинку на стене, что было новым опытом для нас обоих. Сытые и уставшие, мы решили вернуться в номер, чтобы отоспаться от перелета, но я знала, что не усну, пока не попробую ногами песок.

И вот мы здесь, впервые ощущая белые пески Вайкики.

На пляже больше народу, чем я ожидала. Через каждые несколько ярдов скопление пляжных шезлонгов и зонтиков заполнено туристами. Конечно, я не могу знать наверняка, что это туристы, но обилие гавайских рубашек, гостиничных полотенец и ожогов второй степени выдают их с головой.

Я обдумываю свой ответ на вопрос Куинн, когда мимо нас с криком проносится малыш в очень обвисшем подгузнике. Его мать, сгорбившись, вытянув руки, мчится за ним. Он бьет ногами и топает по мелководью, в то время как его подгузник, наполненный темными, подтекающими какашками, сползает по ногам. Мать поднимает ребенка на руки, и подгузник соскальзывает с его ног, тонет и подбрасывается небольшой волной.

Мы с Куинн делаем большой шаг назад, чтобы выбраться из воды, теперь загрязненной человеческим дерьмом.

— Не бери в голову, — говорит Куинн. — Кажется, я знаю ответ.

Я кручу головой по сторонам, изучая высоченные отели и короткие, широкие курорты, которые выстроились вдоль пляжа Вайкики. Туристические ловушки на каждом углу продают пластиковое дерьмо, сделанное в Китае. Но что меня действительно удивляет, так это бетон.

— Это… — Я оборачиваюсь к горизонту. — Не то, что я ожидала. — Песок великолепен, океан ошеломляет, а небо на закате окрашивается в большее количество цветов, чем я могу назвать. И все же я надеялась на что-то другое. На что-то большее.

Подруга вздыхает, глядя на горизонт.

— Это как один гигантский туалет.

Мама с малышом вылавливают подгузник с мелководья. Мы с Куинн съеживаемся в унисон.

Годами я представляла себе, что буду делать, когда наконец доберусь до пляжа. Первые несколько минут я проведу, наслаждаясь впечатлениями, не позволяя себе достать фотоаппарат, пока не почувствую, что в полной мере оценила момент. Только после этого я бы потянулась за камерой. Впервые, с тех пор как узнала о пропаже своего оборудования, я совсем не скучаю по своей камере.

— Это не сработает.

Я чувствую взгляд Куинн на моем лице.

— Что ты имеешь в виду?

Волна паники пробивает трещину в моих железных планах.

— Мне нужно разнообразие. В моем портфолио одни города, люди и камень. — Я пытаюсь подавить повышенный тон в своем голосе, но страх овладевает мной, и уже невозможно остановить панику. — Здесь, конечно, есть песок и вода, но это все тот же город, бетон и еще больше людей.

— Не сходи с ума.

Я поворачиваюсь к ней, и ее глаза расширяются от того, что она видит в моем взгляде.

— Это мой последний шанс. Я потратила почти все свои деньги на эту поездку. Крайний срок подачи заявок — через шесть недель. У меня только три недели, чтобы сделать такие фотографии, которые изменят жизнь.

Итальянская стажировка у Леона Фабри — одна из самых востребованных стажировок в мире фотографии. И я подала заявку в прошлом году, но получила отказ из-за «отсутствия разнообразия и эмоциональной глубины» в моих фотографиях, что эта поездка должна была это исправить.

Куинн успокаивающе поглаживает меня по спине.

— Мы разберемся с этим.

— Как, блядь, мы это сделаем?!

Проходящая мимо пара закрывает уши своей маленькой дочери.

Я виновато улыбаюсь и пытаюсь обуздать свои эмоции.

— Нам просто нужно исследовать остров. Здесь есть пешеходные тропы к водопадам. Множество разных пляжей. Мы возьмем напрокат машину и…

— Мы составили бюджет до доллара. И не можем позволить себе машину.

— Мы разберемся с этим по ходу дела.

Куинн, всегда оптимист. Никогда не была реалистом.

— Мы поговорим с Иисусом. — Она пожимает плечами, как будто ответ находится прямо перед нами.

— Ты же не имеешь в виду молитву?

— Иисус, который в мотеле. Мы покопаемся в его мозгах. — Она берет меня под руку. — Я не покину этот остров, пока у тебя не будет самого лучшего портфолио, слышишь меня?

Я киваю, желая, чтобы напряжение в моем теле ослабло.

— Ты права. Мне нужно поспать, а когда верну свое оборудование, думаю, буду чувствовать себя лучше.

— Это моя сучка, — говорит Куинн. — Давай отнесем эту лапшу Иисусу и поковыряемся в его мозгах и заначке с травкой, пока он ест.