Запись сделана в палате №909 специализированной психиатрической лечебницы «Безмолвный парк». На основе слов Гектора Дуарте и поведения Николь К. Эванс, повторяющего действия последней в событиях, записанных на Диктофонной записи Николь К. Эванс 06_2010/075 от 14.06.2010, можно сделать вывод о её склонности к необдуманному обращению с табельным оружием.

Отсканируйте код файла в системе для прослушивания.

Транскрибация записи 06_2010/086 из материалов уголовного дела №XR-213//ma//12-07-2010, стр. 1

Говорящие: Маркус Й. Кёнинг (К); Николь К. Эванс (Э); Гектор Дуарте (Д).

Э: «Этот Мачта слишком странно смотрит на нас для безобидного пациента лечебницы».

К: «Поверь, когда ты перестанешь обращать на него внимание, дискомфорт пройдёт. Ты главное с ним не говори, если вдруг он начнёт. У парня бредовые и очень правдоподобные из-за феноменальной наблюдательности фантазии – самому можно свихнуться, если начать принимать за чистую монету».

Э: «Мне и разговоров с Гектором будет достаточно».

Д: «Добрейшего дня, лейтенант Эванс. Как ваш шрам сегодня? Не поднывает на погоду?»

Э: «Лучше, чем твоё тело».

Д: «Благодарю. Вижу, прихватили с собой что-то меня порадовать? Кого убили на этот раз?»

К: «Полицейского патрульной службы».

Д: «Надеюсь, он страдал?»

К: «К счастью, не сильно. Его повесили».

Д: «Прискорбно. Так напрасно убить нужно ещё постараться».

Э: «Неужели я слышу эмпатию?»

Д: «Нет конечно, мне жаль, что фото будут скучными. Может хотя бы патанатом не подкачал».

– Ну давайте скорее! – нетерпеливо проговорил Дуарте, не отрывая взгляда от папки с материалами уголовного дела.

Вместо неё севший напротив Кёнинг развернул на столе шахматную доску и принялся расставлять фигуры.

– Нам нужно чтобы ты говорил всё, что думаешь, – сказал он. – Какие мысли могли быть у убийцы, что им движет, почему он поступает именно так…

– Полиция испортила его жизнь, – выпалил Дуарте.

Эванс поставила рядом со столом стул, который принесла с собой, и опустилась на него. Ноутбук, на котором была запись вскрытия Горация Ромеля, она пока отложила в сторону. Ей было совершенно не понятно, зачем Гектору могли понадобиться такие видео. Судя по психологическому портрету, который она читала, маньяк не получал удовольствия от вида крови и истерзанных тел. Его интересовал сам процесс, живое присутствие в нём, однако же до сих пор было не ясно, почему именно.

– Откуда такая уверенность? – спросила лейтенант.

Гектор скосил к ней глаз и злобно сощурился.

– Потому что убивать копов мне захотелось только после того, как вы сделали со мной это, – проговорил он. – Прежде даже никакого интереса к вам я не испытывал.

– Вообще, если мне не изменяет память, ты сам с собой это сделал, – возразил Маркус. – Или всё же разум меня подводит?

– Меня загнали в угол, что мне ещё оставалось? – вздохнул Дуарте и поглядел на доску. – А память тебя не подводит, на этом месте мы и закончили. Дама на c4, забираю пешку.

Кёнинг убрал со стола свою фигуру, переместил даму Дуарте на её место. После этого детектив пододвинул папку с делом Эванс и кивнул ей.

– Значит, ты думаешь, он был за решёткой? – уточнил Кёнинг.

– Не обязательно, но его взаимоотношения с копами хорошего ему точно не принесли.

Николь раскрыла папку и положила её рядом с шахматной доской. Зрачки Гектора жадно заскользили по строкам. При этом его лицо, вопреки её ожиданиям, не вытягивалось от волнения и стонов удовольствия он не издавал. Просто читал сухое канцелярское описание обстоятельств обнаружения тела.

– Дальше, – попросил он, пока Маркус вытирал ему платком слюну с лица.

Эванс забрала папку, перелистнула страницу и извлекла из закреплённого на следующей конверта стопку фотографий. Одну за другой она начала выкладывать их перед Гектором на стол, точно карты для пасьянса. Он рассматривал их не спеша, стараясь запомнить все детали.

Кёнинг передвинул свою пешку на c6. Заметив движение, Дуарте метнул взгляд к доске и последовательно сосредоточился на нескольких фигурах, по-видимому, рассчитывая их возможные ходы.

– Пешка на e4, – сообщил он.

Николь отчётливо увидела, как убийца проследил за стрелками часов Кёнинга. Только в этот момент она поняла, что в его палате не было ни часов, ни календаря.

– Лейтенант, вас не затруднит подержать мне снимки? – попросил он. – Я не могу наклонить голову, и они сильно бликуют.