– Я их вовсе не ненавижу, – возразил Кёнинг. – Они делают работу, которую от них требуют, как мы делаем свою. Но, поконтактировав несколько раз с этим миром, я понял, что мне туда со своим мироощущением соваться не стоит. СМИ – это завод по производству заголовков. Не замечала, что большая часть происшествий в них освещается только на начальном этапе? Произошло то-то, выпустили раньше конкурентов и взялись за новое. Уже озвученные темы, как правило, никто не ведёт. Всё равно, что следствие отдавало бы на утверждение прокурору дела сразу после их заведения и без сбора доказательной базы. Причин ненавидеть такое следствие не было бы, потому что это не следствие, а клоунада.

Эванс сделала очередную пометку и записала часть слов Маркуса от руки.

– Каким же образом вы повторно вышли на Гектора? – задала новый вопрос Николь. – Уже после того, как он перестал выбирать жертв по справочнику?

Кёнинг сверился с обстановкой по зеркалам и перестроился в соседний ряд.

– Не так сложно, как кажется со стороны, но мне потребовалось слишком много времени, чтобы до этого додуматься. Может, у тебя есть какие-то предположения? – предложил он ей подумать самостоятельно.

– Я бы сказала, что выследить неизвестного маньяка, совершающего хаотичные убийства в мегаполисе, невозможно, – пожала плечами Эванс. – Но вы же это как-то сделали и явно не случайно…

Сзади посигналили. Из зеркала заднего вида по глазам ударил отблеск ярких фар дальнего света. Спешащий куда-то водитель, вместо того, чтобы совершить обгон по свободной полосе слева, подпирал, желая проехать именно по той, на которой тащился Кёнинг.

– Сейчас преступления масштаба Гектора раскрыли бы легко, – не обращая внимания на рёв двигателя позади, согласился Маркус. – Всюду камеры, сканеры, геолокация смартфонов, пеленгация мобильных сигналов… В общем, даже скромные результаты нашего Слона сегодня – уже большой успех для серийного убийцы. А тогда же и правда не имея ничего, кроме знания, что это крепкий мужчина около ста восьмидесяти пяти сантиметров ростом, искать было бессмысленно, но зато можно было попытаться заставить его прийти самостоятельно.

Огромный внедорожник, чьи колёса возвышались над капотом малолитражки Кёнинга, сигналя, подрезал его и начал оттормаживаться. Маркус спокойно выровнял автомобиль. Заднее секло джипа открылось, и наружу высунулся прыщавый подросток, принявшийся что-то злобно орать и хлопать ладонью по борту автомобиля.

– Нет, – потребовал он, заметив, как Николь потянулась к пистолету. – Было бы нравоучительно, но это не гангстеры, а просто придурки.

Маркус принялся вертеть скрипящую ручку стеклоподъёмника, опуская стекло. Рядом с первым подростком показался второй – ещё более злобный. Он даже провёл указательным пальцем у себя по горлу.

– Вот идиот, – хмыкнул детектив. – Пособие, как получить уголовку на ровном месте для чайников.

С этими словами детектив достал из-под сидения каплевидный синий проблесковый маячок на магните и прикрепил его к крыше. После чего щёлкнул кнопкой на панели. Отблеск сигнала пробежал по заднему тонированному стеклу внедорожника, а из-под капота малолитражки прозвучала трещотка сирены. Всю грозность компании моментально смело. Парни нырнули обратно в салон, и внедорожник, петляя между полосами, устремился вдаль. Кёнинг убрал мигалку и снова начал вращать ручку, закрывая окно.

– Судя по тому, как лихо Дуарте уходил с мест преступлений, даже когда патрульные приезжали на крики его жертв о помощи, он слушал полицейские переговоры, – будто ничего не произошло, продолжил Кёнинг. – И я предложил хитрость: все управления города сообща разыграли спектакль, выдумав подражателя Дуарте, который в жестокости превзошёл кумира.

Николь разом забыла про дорожный конфликт и, раскрыв блокнот, начала записывать слова Кёнинга, попутно делая заметки по временной шкале диктофона. Несмотря на то, что с момента поимки Дуарте прошло уже почти двадцать лет, причастные к ней полицейские до сих пор не распространялись о том, как именно сумели выйти на след убийцы.

– Мы прозвали вымышленного убийцу Инквизитором, чтобы звучало по-газетному, – продолжал Кёнинг. – Поскольку мы не знали психотипа Дуарте, то расчёт был сделан сразу и на тщеславие, и на личный интерес к чужим виртуозным методам убийств. В переговорах о расправах Инквизитора звучали фразы о том, что люди этого видеть не должны, пусть думают, что Алый Жнец – самый главный страх, фото останков не должны утечь в прессу и подобные.

– А откуда вы знали, что он купится? – спросила Эванс.