— Сын, что же ты наделал? — силуэт разочаровано вздохнул и покачал головой.

— Прости, Владыка… — опустив оружие, я повинно склонил голову, чувствуя, как меня одолевает смятение и недоверие к происходящему. И все же… — Я так виноват перед тобой. Перед братьями… Перед родом…

И в тот момент, когда душа рвалась на части от боли, я говорил искренне. Если бы не мое упрямство, если бы не желание изменить то, что устоялось в веках, вся моя семья осталась бы в живых. Даже девчата… Пусть мы никогда бы не встретились. Пусть моя пещера никогда бы не наполнилась их смехом и дивными голосами. Пусть моя душа так и осталась бы одинокой и неприкаянной в этом беспощадном, жестоком мире. Пусть… Но их судьбы могли бы сложиться иначе. И моя тоже. Мне просто нужно было отступить, принять свою участь и однажды взойти на трон Огненного Владыки. Все было бы проще. Все были бы живы…

— Ты заплатил достойную цену за свою ошибку, — вновь заговорил отец и его силуэт стал более темным и четким. Видимо, он подошел ближе… — Пришло время вернуться. Жизнь не стоит на месте. Ты должен двигаться дальше.

Я вслушивался в его слова и ощущал, как с каждой секундой, перекрывая боль, в моей душе нерушимой стеной поднимается протест. Достойную цену? Мир лежал в руинах. Его жители погибли. Большая часть из них, даже не подозревала, за что именно были отняты их жизни. Я пытался прекратить вражду, сплотить народы, а в итоге из-за меня пролилось столько крови, сколько не было пролито за долгие годы сначала времен. И это достойная плата? Сотни тысяч невинных загубленных душ? Да даже, если бы я объявил себя Богом и потребовал поклоняться мне, эта цена была бы слишком велика и несправедлива! Это была моя ошибка! Моя вина! Так почему платить за нее пришлось другим⁈ Разве это справедливо⁈ Разве это достойно…

Угрожающе зарычав, я кинулся к силуэту Владыки. Икирим со свистом рассек воздух, разгоняя клубы тумана. Острое лезвие блеснуло и, вспыхнув ярким пламенем, вонзилось в темную фигуру, оставляя глубокую рану в области сердца.

— Сын… — шокировано выдохнул «родитель» и пошатнулся.

— Мой отец был грозным, но справедливым и мудрым Правителем, — процедил я, рывком высвобождая глефу. — Он бы никогда не счел эту плату достойной…

Мгла отступила и к моим ногам упала бездушная кукла с опечаленной маской вместо лица. Я смотрел на нее и чувствовал, как закипает в венах кровь, а внутри разгорается ярость. Вина жгла мне душу с того самого дня, когда Всевышние обратили на меня свой взор и я все потерял. Да, возможно, я совершил ошибку и скорей всего не одну, но такой мерзкий и отвратительный прием указать мне на это, был верхом низости даже для Богов. Да как они вообще посмели осквернить память его отца⁈ Его Владыки⁈ Хотя, наверное, стоило уже привыкнуть, что ничего кроме подлости, в этих презренных абсолютных созданиях не было…

Тихо цыкнув, я последний раз взглянул на поверженную куклу, что выдавала себя за моего отца, и решительно двинулся по мощенной камнем тропе. В тот момент, мне уже было неважно, что подготовил для меня местный ублюдок. Я просто знал, что не успокоюсь, пока не выбью из него все дерьмо и не верну свою эльфу. Эта мразь, ответит мне за все…

В этот раз туман не пытался меня «задушить». При моем решительном приближении, он плавно расползался, постепенно открывая моему взору новые участки пути. Временами я замечал, как в глубине белесой мглы мелькали темные силуэты. Они словно следили за мной, выжидали удобный момент для нападения, но пока не осмеливались подойти слишком близко. Отчасти, это даже обостряло ощущения и помогало сосредоточиться. Вот только, чем дальше я уходил от моста и чем ближе подходил к Обители, тем больше становилось силуэтов и тем отчетливее проступали их очертания. Они появлялись все чаще и говорили со мной до боли родными голосами, от которых выгорала душа, а сердце будто сжимало тисками. Это не честно…

— Адонис… — всего лишь тень порожденная туманом, но мне казалось, что даже в ней я видел сдержанную улыбку Кокио. Моя Коко… Моя нежная, заботливая скорпиоша, которая всегда понимала меня даже без слов…

— Брат…одумайся! — силуэт Андромахта замер в напряжении. Я слышал беспокойство в его голосе, и оно безжалостно рвало мне душу…

— Печенькин сын, это уже не смешно! — недовольно фыркнула Орхидея, стоя рядом с молчаливой фигурой Мальвы.

— Мой отец…не печенька… — едва слышно обронил я и горько усмехнулся, ощущая, как к горлу подкатывает тугой комок.

— Дони, во что ты опять вляпался? — весело спросил Веня, забавно отмахиваясь от тумана. — Отец будет в ярости, — не без доли ехидства заметил он. Мелкий пакостник, которого мне так не хватало…

— Драк, завязывай со всей этой херней, — насмешливо проговорила Моня, решительно направляясь ко мне. Моя светлая, дерзкая и хамоватая царевна… — Пойдем лучше выпьем!