— А куда я сбегу? — удивился Йорд. Он тоже довольно успешно сохранял спокойствие. — Заяц прав — я сражался на вашей стороне. Меня теперь свои же повесят на воротах крепости — чтобы небыстро умер. Я должен был, только завидя ваши рожи — хватать меч и стоять насмерть.

— А чего не хватал? — ехидно прищурился Чиен.

— А я не нанимался с вами воевать, — отрезал Йорд. — Хватит, навоевался уже в долине.

— Так ты, поди, ещё дезертир? — ехидно поинтересовался Чиен.

— Калека я! — Йорд вытянул больную ногу, было заметно, что она ломаная. — Из войска меня списали, я больше не дюжинный.

— А тут что делаешь? — нахмурился Айнур. — Если колдун отменил твою присягу — зачем ты изображаешь тут из себя воина?

— У меня отдельный приказ — воспитать из мальчишек волчьих всадников, — пояснил Йорд. — Нарушить я его не могу. Думаю, что приказ этот отдал мне сам верховный колдун Шудур — силой наложенной на меня печати. Но приказ не мешает мне говорить с тобой и сражаться на твоей стороне.

Рассказывая, наставник не заводился, только мрачнел. Я помнил, как намешано у него в голове. Он сам порой не до конца понимал, кому подчиняется и что должен делать.

— Не нравится тебе быть рабом колдуна? — усмехнулся Чиен.

— Поймал бы Шудура — забил бы ему в глотку эту печать, — огрызнулся Йорд.

— Хорошее дело, — кивнул Майман. — И воин хороший. Ногу бы подлечить, и мог бы командовать над своими.

— Нельзя назначать его старшим над вайгальскими воинами и стражниками! — отрезал Айнур. — Неизвестно, что он выкинет, если здесь объявится тот, кто наложил на него печать. Мы даже не знаем точно, Шудур её наложил или нет!

— И что ты предлагаешь? — спросил Чиен. — Отрубить Йорду башку, а с мальчишками пусть занимается Вигра?

— Да хотя бы и так!

Я покачал головой: нет, так дело не пойдёт.

— Айнур, мы с таким трудом легализовали лагерь, — начал я медленно, прикидывая, как бы достучаться до нашего командира. — Лагерь нам очень нужен. Твои люди могут здесь отдыхать и залечивать раны. Мы уже почти устроили перевалочную базу под самым городом, никто не будет искать здесь силы сопротивления. А ещё мне нужен проход к Белой горе. Как только обучение закончится — нас пропустят через кордон вайгальцев. Так что маскировка пока важнее твоих опасений. А Йорд по условиям этой маскировки — главный здесь. Ему доверяют вайгальцы, и он нам нужен.

— Пусть он поклянётся тогда! — не согласился Айнур.

— Как? — я едва сдержался я, чтобы не назвать его дебилом. — Йорд — под печатью. Он может поклясться — но он всё равно не волен себе.

— Ладно, — выдохнул наш командир и махнул на Йорда рукой. — Иди и занимайся своим делом, вайгалец. Никто тебя не тронет. А Вигру возьмёшь в помощники вместо этого зайца, — Айнур кивнул на меня.

Йорд встал, а Майман быстро подлил мне чаю.

На меня, значит, у Айнура — другие виды? Забавно.

Когда вайгалец отошёл подальше, Майман осклабился:

— Видал? — сказал он Айнуру. — Какой же он — мальчишка? Душа его похолоднее твоей будет. И своего вайгальца не сдал, и даже за меч ни разу не схватился.

Айнур вздохнул:

— Ну, значит, как ты хотел, волк — так и будет. Ты, я, Ичин и заяц. Чиен — моя правая рука, он допускается на совет, как ближник и заместитель. И зайцу по малолетству я тоже позволяю взять помощника. У тебя тут брат есть, я слышал? — обратился он ко мне. — Если хочешь — бери его?

Я пожал плечами, мне непонятно было пока, что за синекура на меня свалилась.

— Надо будет — возьму. Пока не нуждаюсь.

Чиен рассмеялся, изучая моё озабоченное лицо.

— Чего задумался? — спросил он весело. — Хочешь командовать воинами, заяц? Теми, кто в два раза старше и опытнее тебя?

Я помотал головой. Командир — это ответственность. Лет-то мне хватит, а вот мир этот я всё ещё знаю плохо.

— Не хочу, — ответил я честно. — Я не из тех, кто очертя голову в командиры рвётся.

— А вот это как раз хорошо, — помягчел Айнур. — Лучший командир не тот, кто лезьмя лезет, а тот, кого люди выбрали или боги призвали.

Призвали?

Это меня зацепило вдруг. А ведь меня, выходит, именно призвали сюда чужие боги. Загнали в этот странный мир, где и выхода другого нет — только принимать руководство воинами.

Знали, гады, что по доброй воле я никогда командовать не полезу. Слишком хорошо понимаю, как это трудно — брать на себя ответственность за людей, решать, где и за что они должны сражаться и умирать.

Но тут, похоже, иначе никак. Я не могу смириться с завоевателями, с этим странным миропорядком, когда сидят в Белой горе призраки и торгуют оружием.