— Привыкай, стажёр. У Зинки подобный рецидив каждый месяц повторяется. Причём чуть ли не день в день — посвятил меня старшина милиции Харченко. Именно его назначили моим наставником и теперь я старательно впитывал все премудрости милицейской службы.

Мы отправились на вызов в полтретьего ночи. Прибыли на адрес. Ничего особенного, бытовая ссора. Мужу выдали получку на комбинате, и он по этому поводу залил за воротник полулитру беленькой, и само собой часть денег до домашнего очага не донёс. Супруге это шибко не понравилось, и она закатила грандиозный скандал, сопровождаемый лёгкими телесными наказаниями растратчика семейного бюджета. Провинившийся супруг не нашёл никаких других аргументов и в пылу бурной дискуссии поставил благоверной фингал. Та соответственно подобного не стерпела и вызвала наряд милиции.

Когда мы приехали, супруги уже помирились. Пострадавшая сторона наотрез отказалась писать заявления на любимого пропойцу и после выслушивания небольшой лекции старшины, выставила нас из квартиры. И всё было бы нормально, но старенький милицейский «козлик», на котором мы приехали, наотрез отказался заводиться. На вопрос сможем ли мы уехать, водила покачал головой и остался чинить автомобиль. А мы со старшиной потопали пешком до отдела милиции по темноте, через довольно-таки большой микрорайон, построенный вокруг ткацкого комбината.

— Ложный вызов. За такие выкрутасы штрафовать надо — проговорил я.

Опытный старшина ухмыльнулся.

— Сержант, да не бери в голову. Такого добра тут каждый день вагон и маленькая тележка. Это жизнь, а не кино про шпионов. Так что с пистолетом в руке редко приходится бегать. Поработаешь на земле пару-тройку лет, сам всё поймёшь.

Если честно, то произошедшая ситуация меня ни капельки не взбудоражила. Я нервничал совсем по другому поводу. Отправившись в путь пешком, мы неуклонно приближались к части микрорайона, где я бывать особо не любил. Этот городской закуток местными жителями издавна назывался «Царским переулком». На табличках он обозначался как «Ткацкий проезд».

Царским его называли из-за десятка домов, построенных на окраине Москвы питерским промышленником ещё до революции. Почти все здания когда-то были казармами, предназначенными для первых рабочих ткацкой фабрики. Но один из домов выделялся. Его словно перенесли сюда из Петербурга и называли домом инженеров. С внешних сторон роскошная отделка, лепнина и чуть ли не полноценные колонны со статуями атлантов. А внутри — невзрачный квадратный дворик, к которому вела глубокая арка. Именно в этой арке восемь лет назад нашли труп моей матери.

Я вспомнил как в одиннадцать лет узнал о её насильственной смерти. В это время невдалеке послышался шум мотора. Прошло несколько секунд, и с параллельной улицы вынырнула скорая помощь с выключенными фарами.

Наш путь проходил далеко в стороне, но в свете единственного уличного фонаря, я неплохо рассмотрел красные кресты на белом кузове и выключенные проблесковые на крыше. Двигаясь очень медленно, скорая повернула в «Царский переулок» и там исчезла.

Меня целый день терзали тревожные предчувствия, а произошедшее ещё больше насторожило.

— Товарищ старшина, а почему это медики здесь без включённых фар шляются? У нас в микрорайоне фонарей раз-два и обчёлся. Неужели не боятся куда-нибудь врезаться?

Старшина пожал плечами.

— Да кто его знает сержант, возможно, электрика барахлит, а у них срочный вызов. На нашей станции скорой помощи, машины, одно старьё.

— Не старшина, эта машина, не из наших. Рафиков здесь отродясь не водилось. Я точно знаю, у меня на скорой школьный друг работает. Они точно из другого района Москвы прикатили. Может, сходим проверим?

— Вот ты, Иван, мнительный, весь в своего батю. Первое дежурство, а ты уже строишь из себя Шерлока Холмса и ищешь приключений на свою пятую точку — пробурчал старшина, но всё-таки в сторону «Царского переулка» завернул.

А когда до нужного поворота оставалось метров двадцать, мы услышали резкий звук, похожий на скрип чего-то металлического и давно не смазанного. Это вызвало ещё больше подозрений и заставило ускориться.

Завернув за угол крайней общаги, мы как по команде, остановились и внимательно осмотрели не особо широкий, длиннющий переулок. Расстояние между зданиями было минимальным. Вдали горели всего два уличных фонаря, и в их тусклом, помаргивающем свете, не было видно ни одной машины.

Это было странно, так как все знают, что в «Царском переулке» сквозного проезда нет. Раньше был, но теперь задворки упираются прямо в бетонный забор ткацкой фабрики. А между стенами бывших казарм оставлено так мало места, что там может проехать только мотоцикл с коляской.