— Всё, Иван Петрович, хватит заниматься хернёй, пора валить отсюда, пока про моё присутствие в чужой квартире не узнали владельцы и не вызвали проблемы на мою больную голову ­­– приказал я себе.

К этому моменту за окнами начало смеркаться. В прихожей стало совсем темно. Щёлкнув выключателем, я осмотрел вешалку и не обнаружил там своих вещей. Зато вместо них висел милицейский плащ и китель с погонами лейтенанта советского образца, болоньевая куртка и спортивная олимпийка общества «Спартак». Милицейская фуражка на крючке, яловые сапоги и нехитрая обувь, выстроенная рядком на паласе, всему этому строго соответствовали. По всей видимости всё это новые хозяева тоже извлекли с антресолей.

— Да, мля! Что тут собственно, происходит⁈ — спросил я эмоционально и грубо выругался трёхэтажным. Затем повернулся к висящему на стене зеркалу и замер на месте, ибо увидел в нём весьма помятое, молодое лицо родного брата моей матери.

— Дядя Саша?

Отвернувшись, я потряс головой, затем выключил и снова включил свет. Примитивный магический ритуал не сработал, и в зеркале снова появилось нахмуренное лицо тридцатилетнего, атлетически сложенного мужчины.

Да мля! Как это⁈ Да такого ведь не бывает! Может, я и правда в свои пятьдесят четыре пил не просыхая месяц и допился до глюков?

Количество адреналина в крови резко повысилось. Сердце яростно заколотилось. Участилось дыхание. Всё это заставило отступить алкогольную интоксикацию. Мозги зашевелились шустрее.

Скинув растянутую футболку, я прощупал себя с ног до головы и обнаружил довольно таки развитую мускулатуру. Сразу вспомнил, что родной дядька, до того, как спился, играл в любительской сборной микрорайона, в футбол и хоккей. А ещё он занимался боевым самбо.

На животе выделялись кубики пресса. На плече виднелась ВДВшная наколка с парашютом и с семьдесят вторым годом дембеля. Именно такую я не раз видел, будучи ещё пацаном, на плече реального дяди Саши.

Всё ещё не понимая, что происходит, я пробежался по двухкомнатной квартире, заглядывая в шкафы и на полки. При этом не обнаружилось ни одной современной вещи. Но зато нашлась целая куча предметов советского быта.

Особо удивили многочисленные стопки пластинок. Причём не только фирмы «Мелодия», но и западных исполнителей. Имелась целая полка, забитая плёночными бобинами. Большая радио магнитола на ножках «Фиалка-2» и проигрыватель пластинок «Электроника Б1−01». А ведь эти все богатства, мне по наследству точно не доставались.

Голова кружилась, а я носился из угла в угол, периодически обнаруживая что-то новое или давно забытое. В выдвижном ящике стола нашлись серебряный портсигар с гербом СССР и армейский нож стропорез. За стеклом небольшого буфета, словно большая ценность, хранилась пачка Мальборо и зажигалка Зиппо. В платяном шкафу, обнаружилась тульская курковая двустволка двенадцатого калибра, патронташ с латунными патронами и целый чемодан с гильзами и причиндалами для кустарного сбора боеприпасов.

Удивила куча висящих галстуков. Некоторые цветастые, похожие на лопату, другие тоньше и попроще. Там же обнаружились женские зимние вещи и даже платья. Одно из них я сразу узнал, так как именно в нём видел бывшую жену дяди Саши в школе.

Приятная во всех отношениях, красивая и строгая девушка, работала учительницей иностранных языков, до тех пор, пока уволенный из милиции за пьянку и мордобой дядя Саша не помер в восемьдесят первом, от слишком большой дозы выпитого спиртного.

Мать после этого рассказывала, что Марина надеялась, что дядя Саша одумается, бросит пить и захочет её вернуть.

Вспомнив это всё, я наткнулся в коридоре на отрывной календарь и увидел на нем дату.

21 апреля 1980 года.

Снова не поверив своим глазам, распахнул балконную дверь и вышел на захламлённый всяким барахлом прямоугольник. В данный момент, здесь оставили места только облокотиться на ажурную ограду. Видимо, для перекуров.

Осмотрев местность, я даже в сгустившихся сумерках обнаружил отсутствие десятка девятиэтажек и более высоких жилых домов. Вместо них, внизу раскинулись несколько давно снесённых улочек частного сектора, от которых к двадцатым годам почти ничего не осталось.

Ещё я обнаружил старую общественную баню, в которой женский день с мужским чередовались по чётным и нечётным дням. Её снесли в девяносто пятом. Кроме этого лесоторговая база со скобяным магазином, стояли на том самом месте, где сейчас должен возвышаться новенький торговый центр. А ещё дальше стоял деревянный барак, сгоревший в 1985 году.

И даже после такого мне не верилось в то, что я вижу и чувствую. Вернувшись в зал, я включил телевизор и тут же обнаружил, что в эфире только два канала — первый и второй. На настенных часах — почти полдесятого, так что шла программа «Время».