Походов на мусорку пришлось делать несколько, а так как находилась она в трёхстах метрах от подъезда, заговаривали со мной не раз. Когда я брёл мимо гаражей, подошла группка местных автолюбителей. Я со всеми поздоровался за руку и перекинулся дежурными репликами. Затем меня остановила незнакомая тётка, и схватив за рукав, долго жаловалась на соседей, которые гонят и продают самогон. Узнав адрес, я пообещал и с этим разобраться и был отпущен.

Кого-то я узнавал, кого-то нет. Но всем отвечал и никого не обделил вниманием. Всё-таки статус местного участкового накладывал определенные обязательства, от которых уж точно не стоит отлынивать.

Сделав последнюю ходку, вернулся в квартиру и посмотрел на три полных картофельных мешка, загруженных бутылками. Днём я их на мусорку тащить не решился. Хотел вынести на балкон, но обломался, обнаружив там в два раза больше мешков с бутылками и огромное количество пустых стеклянных банок.

Вообще-то по-хорошему, это всё надо сдать на приёмку стеклотары. Как раз пункт находится не так далеко за железнодорожным переездом. Принимают, до двадцати копеек за бутылку. А здесь у меня рублей на семьдесят, не меньше, даже если учесть отбраковку посуды со сколами на горлышках. Хорошие деньги для восьмидесятых. Наша соседка — тётя Катя работала уборщицей в конторе комбината и получала за месяц всего восемьдесят рублей. Но опять же, сдавать бутылки, да ещё в таких количествах, мешает статус участкового.

Решив отложить решение вопроса на потом, отволок всё стекло в подвал. Заодно обнаружил там деревянный лоток с проросшей картошкой и батареи всяческих закаток, сделанных женой дяди Саши. Я уже привык к тому, что в будущем картошка в магазине продаётся мытая. Но отлично помнил, по вкусовым качествам, проросшая не особо от неё отличается. Так что набрал целое ведро. Заодно прихватил банку огурцов с помидорами и вишнёвый компот. Когда-то в детстве я его шибко любил.

Набрал это всё неспроста. Как выяснилось из еды в безостановочно тарахтящем холодильнике «ЗИЛ», ничего нет. Пачка масла и непочатая бутылка столичной водки в морозилке — это не в счёт. А между тем молодой, измученный запоем организм, требовал нормально пожрать. Однако с добычей еды тоже нарисовалась проблема.

Обыскав одежду, я обнаружил милицейские корочки лейтенанта, связку ключей и бумажник с единственной пятирублёвой купюрой внутри. Вытряхнув содержимое всех брюк, набрал рубля три мелочью. Как-то это не густо. Однако в продовольственный универсам всё равно идти придётся.

В результате перед походом, прошёлся по квартире только веником, решив пока отложить влажную уборку. Одел чёрные брюки со стрелочками, начищенные до блеска ботинки и белую рубаху с пиджаком. Голову прикрыл кепкой. И в таком виде отправился за покупками.

Универсам находился в застроенной четырёхэтажными домами части микрорайона, так что направился прямиком туда. И снова на каждом шагу начали встречаться знакомые с детства лица.

Например, дородная тётка, которую все называли Зинка Полячка, сидела на углу дома быта на табуретке и торговала семечками. Перед походом в кино, мы с пацанами всегда в складчину покупали у неё большой гранёные стакан жареных семок, насыпанный с горкой, за двадцать копеек.

Когда к власти придёт Горбачёв, у неё в ассортименте появится жвачки Турбо. А после опубликования указа о сухом законе, к жвачкам присоседится водка. Продавать она её будет по двадцать пять рублей за бутылку.

Проходя мимо кинотеатра «Родина», узнал целую кучу молодёжи. Среди пацанов обнаружил парочку моих одноклассников, покупающих в кассе билеты на фильм «Пираты двадцатого века». Тут же вспомнилось, как сам, примерно в это время, ходил несколько раз смотреть этот советский блокбастер.

Воспоминания захлестнули. Я брёл по знакомым улицам, и, как мне казалось, поздоровался в ответ чуть ли не с половиной микрорайона.

В будущем я продал бывшую квартиру дяди Саши, но невдалеке остался дом родителей, находящейся на краю высотной застройки. Мне много раз предлагали его продать, но я не смог избавиться от воспоминаний о последних годах счастливого детства. Так что дом оставил под дачу.

Между тем я и не заметил, как пройдя мимо кинотеатра, попал в тенистый скверик, откуда открывался отличный вид на дом инженеров и бывшие казармы. И едва я увидел это место, как меня туда буквально потянуло.

До универмага оставалось всего метров двести, но я не смог с собой совладать. Свернув с проторенного маршрута, зашёл в «Царский переулок». Пройдя по нему, завернул в арку. Внутри было как всегда неуютно и чересчур сумрачно. Это контрастировало с освещёнными дневным солнцем домами и дорогой. Однако того странного сквозняка, который появлялся тут после убийств, я не почувствовал.