Пока один из северян раскладывал на полу телефонный аппарат, второй разматывал катушку провода и отмерял необходимую длину.

— Знаешь, что сейчас будет? — улыбнулся северянин. — Мы подключим провод к клемме вызовного сигнала, а второй конец приклеим тебе на соски. А потом мы попробуем дозвониться до тебя, идет?

Ли Кён-Сук побледнел, засучил ногами, пытаясь отползти куда-то в стену, пока палачи готовили свой инструмент. Он даже попытался что-то им рассказать, но его быстро заломали, стянули руки в локтях проводом и, уложив на спину, сорвали с груди парня рубашку.

— Ну, начнем сеанс связи, — продолжил северянин, приклеивая провода к соскам парня. — Обычно цепляются за мочки ушей или причиндалы, но хозяйка сказала не портить тебе шкурку. Но и так сойдет, что думаешь?

— Пожалуйста, пожалуйста… — запричитал Ли Кён-Сук. — Я все расскажу!

— Конечно же расскажешь! — удивился северянин. — Но сначала надо проверить, как хорошо тебя слышно. И ты это, на, прикуси.

В зубы Ли Кён-Сука уткнулась какая-то деревяшка.

— Парень, два раза предлагать не буду. Прикусишь язык, тут и подохнешь. А ручку мы все равно крутанем, — выдохнул северянин. — Так что давай, кусай.

Губы Ли Кён-Сука дрожали, но парень еще раз заглянул в глаза своего палача, и палку все же прикусил. У него не было выбора.

— Ну-с, начнем, — хлопнул в ладоши северянин. — Ян Гымыль! Крути!

В следующий момент по подвалу заброшенного здания прокатилось сдавленное, но полное боли и ужаса мычание, но рядом не было никого, кто мог бы прийти на помощь.

Вместе с июльской жарой пришла и апатия, и даже необходимость готовиться вместе с Пак Сумин к заседанию совета не могла поднять меня с дивана.

Я выполнял все свои обязанности исключительно на автомате, словно машина по доставке похмельного супа и кофе, я двигался по заранее размеченной траектории, не желая принимать в этой жизни какого-то активного участия. Создавалось впечатление, что после того, как я получил покровительство Пак Сумин и уладил большинство вопросов касательно моей жизни в Южной Корее, я потерял цель.

Мое бегство из родной страны с двумястами миллионами в кармане выглядели теперь как призрачная и при этом совершенно бесполезная мечта. Столкнувшись с жизнью, которую мне обеспечила чеболька, я понял, что не так много мне от этой самой жизни и нужно. Например, жгучего стремления тратить деньги у меня не было. На прошлой неделе мы с Джин Су сходили прогуляться в торговый центр. Я все еще не отблагодарил как следует девушку за помощь по работе, да и та ситуация с ноутбуком, которая случилась в первый месяц работы Пак Сумин, оставалась до этого момента без внимания. Джин Су держала язык за зубами, я же не мог придумать, как мне поступить, так что когда девушка предложила прогуляться за покупками после получения очередной зарплаты, я ухватился за эту возможность обеими руками.

И во время этой же прогулки я понял, что совершенно отличаюсь от южан в плане потребления. Нет, мои глаза тоже горели при виде желанной вещи, но реальность была такова, что предел моих ожиданий и стремлений находился на уровне красно-белой рисоварки или двухстворчатого холодильника. Я не видел никаких причин скупать бесполезные гаджеты или милые безделушки, одеждой меня обеспечивала Пак Сумин, техника мне тоже была не нужна. Совсем скоро должно приехать заказанное оборудование и новый стол, я подготовил сеть в здании, стал работать над собственной облачной инфраструктурой и системой резервирования для чебольки. Это все было в той или иной степени полезно и необходимо по работе. Зачем мне двести миллионов? Сейчас я отчетливо понимал, что жизнь на каком-нибудь тропическом острове в окружении красоток и с коктейлем в руках не для меня. Это просто скучно и даже как-то утомительно. Я не был выращен в условиях потребления и когда мои базовые потребности, которые до этого выглядели как мечта всей жизни, были исполнены, я потерял ориентир. И я точно понимал, что никогда таким не стану. Например, я никогда бы не мог так смотреть на очередные умные часы от Samsung последней модели, как на них смотрела Джин Су.

— Хочешь себе такие? — спросил я коллегу.

— Еще спрашиваешь! — выдохнула Джин Су. — Я большая фанатка. Кучу браслетов и часов перепробовала. Даже Apple Watch покупала, но быстро от них избавилась. А тут смотри, какая прелесть!

Прелесть называлась Galaxy Watch Ultra, была похожа на небольшую шайбу и в целом повторяла контуры спортивных наручных часов. У них был довольно агрессивный дизайн корпуса, да и выглядели они более массивными, чем обычные плоские Galaxy Watch с номерным индексом, которые стояли тут же на прилавке. И стоили эти часы в два раза дороже, чем соседние.

— А не слишком они громоздкие для девушки? — уточнил я.