Была у нейросети еще одна интересная функция, которую я обнаружил на второй день. Система могла распознавать не только лица, но и предметы. В «красном» списке были маски, вещи, похожие на оружие, а так же слишком большие контейнеры и чемоданы. Определение подобных предметов поднимало тревогу, и система связывалась уже не только с закрепленной за Пак Сумин охраной, но и отправляла сообщение в офис охранной фирмы и лично господину Мун Джину. Очень хотелось потестировать, как она отреагирует на пакеты с одеждой после шоппинга, но я смог удержаться. Как удержался и от более глубокого вмешательства в систему. Только убедился, что локальную сеть инженеры настроили намного лучше, чем я, после чего подтер все следы своего пребывания и более на сервер не влезал.

В целом, Пак Сумин была под надежной защитой. Я не мог придумать ничего лучше, чем то, что уже было для нее сделано, причем за не очень большие деньги. Добиться большей безопасности возможно только при формировании собственной службы, и даже если у годзиллы были на это финансовые ресурсы, то заморачиваться она этим точно не хотела.

Сейчас же, равномерно шагая в гору в конце растянувшейся на сотни полторы метров колонне, я наслаждался обществом Джин Су. В противовес Пак Сумин, моя коллега была человеком открытым и приятным. Старалась поддержать вежливую беседу, рассказывала мне о видах, которые открывались со склона, а каждый раз, когда мой взгляд падал на запястье девушки, на котором она носила непропорционально большие для своей руки часы, Джин Су очень мило смущалась. В ее компании я ощущал себя спокойно, будто бы вышел на прогулку с активной младшей сестрой, которая по понятным причинам видит старшего брата только во время увольнений. Я десятки раз видел подобные сцены, когда к моим сослуживцам приезжали в гости младшие родственники. Особенно везло тем, чьи семьи жили недалеко от нашей части, в пригородах Пхеньяна или в самой столице. К таким солдатам родня наведывалась довольно часто, подкармливала, приносила новости, что вызывало приступы глухой и тоскливой зависти не только у сослуживцев, но даже у одиноких офицеров вроде меня.

Почти в самом начале нашего подъема мы миновали буддийский храм Сонг-Амса, после чего свернули с широкой общей тропы на юг, в сторону горных хребтов. Еще час мы двигались редкой цепочкой, укрытые от августовской жары кронами деревьев, но все равно уже к половине одиннадцатого утра стало парить так, что я пожалел, что вообще сбежал на юг.

Хоть корейцы по сравнению с теми же европейцами толком и не потеют, но сейчас я чувствовал, как моя спина под безрукавкой становится влажной, ноги в плотных штанах начинают преть, а на лбу появляется испарина. Джин Су же чувствовала себя просто превосходно, довольная, она шагала за коллегами, лишь время от времени отвлекаясь на фотографирование природы вокруг.

— Привал! — рявкнул менеджер Ким и его крик через одного повторили другие участники цепочки.

Немногочисленные девушки и женщины нашего отдела быстро заняли места на крупных плоских камнях, мужчины сбросили с плеч рюкзаки и устроились прямо на земле.

— Десять минут! Переведите дух, попейте воды! — продолжал раздавать команды менеджер Ким. — Через час мы выйдем к пику Ёнсонбон!

— Женская скала? — переспросил я, думая, что мне послышалось.

— Она самая, — кивнула Джин Су. — Одна из самых знаменитых вершин национального парка.

— А почему женская? — продолжил я расспросы, скручивая пробку с литровой бутылки питьевой воды и делая несколько больших глотков.

«Не такая вкусная, как Evian, но тоже пойдет», — подумалось мне.

За эти месяцы я так быстро привык к элитной французской воде, что уже невольно сравниваю ее с обычной бутилированной? Эта мысль оказалась настолько внезапной и при этом настолько обыденной, что я даже прослушал часть объяснений Джин Су.

— … и там между скал есть отверстие, которое придает скале окончательно сходство. Поэтому скала называется «Женской», — важно сообщила Джин Су.

— Извини, не могла бы ты повторить, с чем отверстие придает сходство? — переспросил я.

— С вагиной, — важно повторила Джин Су. — Там две скалы вот так стоят, а посередине…

Девушка сложила ладони, показывая, как именно на женской вершине сходятся скалы, так что следующие несколько минут мне проводили совершенно бесполезный и поверхностный экскурс в женскую анатомию. По важному выражению лица Джин Су она была уверена, что все нужно объяснять подробно и без утайки, все же, о важных вещах говорим, пусть это всего лишь и похожая скала.

— Подъем! — прокатилось вдоль нашей цепочки, а мне подумалось, что не хватает слова «бойцы» или «рота». Интонации у менеджера Кима были очень похожие на сержантские. Может, он сержантом и был в армии? Мне как-то не довелось спросить.

Как и говорила Джин Су, пик Ёнсонбон имел очевидное сходство с женскими половыми органами. Сейчас мы опять оказались на обитаемой тропе, так что я мог насладиться большим информационным щитом, на котором кратко излагался не только процесс формирования этой скалы около ста тридцати миллионов лет назад, то есть во времена юрского периода, но и почему она носит название «Женская». А еще скала представляла интерес для геологов, так как отлично демонстрировала срез породы. Одни плюсы.

— Пойдем скорее! — Джин Су потащила меня мимо щита, интерес к которому проявили только я и еще пара коллег, дальше, к самой скале. — Там такие фотки можно сделать!