Жаль, что сам Кацураги явиться на праздник не смог. Слишком много было дел. Так что я его прекрасно понимал.

— Друзья, — начал я, обводя всех присутствующих взглядом. — Я рад, что каждый из вас нашёл время, чтобы отпраздновать вместе со мной и моей семьёй. Вместе с вами мы прошли непростой путь и многое сделали, чтобы наш город процветал и развивался в безопасности и мире.

Я взял с подноса одного из слуг бокал с густым персиковым соком. Не очень аристократичный напиток, зато вкусный. И поднял его вверх.

— Сначала выпьем за тех, кто отдал свои жизни во имя мира! — и сделал первый глоток.

В памяти проносились лица всех, кто пал в борьбе с Каином. И особенно, отца с братом, чьи тела я отдал морю у берегов острова Кальмарского, согласно родовой традиции.

Да упокоит Кальмар ваши души. Он это может. Я знаю.

Рядом шумно вздохнул Виталий, без былой радости смотря на вино в своём бокале. Останки своего сына он сжёг.

Мы замолкли на минуту молчания.

Затем я поднял бокал вновь:

— Теперь выпьем за тех, кто жив! За тех, кто рядом с вами! Кого вы любите, кого чтите и за кем готовы идти вперёд! — я сделал новый глоток. Все повторили.

Мрачность первого тоста размылась.

— И третий, последний тост, я хочу посвятить нашему будущему! — я посмотрел на Лену, которая улыбнулась мне. Несмотря на бессонные ночи рядом с детьми, она всегда была светла. Затем на Таню, которая с любовью смотрела на свой живот и наших ещё не родившихся детей. Я продолжил свой тост: — За детей, за потомков, за продолжение нашего рода в будущем! Да будет оно светлым!

— Да будет оно светлым! — поддержал меня нестройный хор голосов.

Ярко сверкнул фиолетовым отблеском мой родовой перстень.

Кальмар тоже здесь.

Наш договор был исполнен.