– Вот они, милорд. – Я подвела его к нужному углу. Из-за сундучка на мгновение высунулся Король чердака, но тут же уполз куда-то в тень. – Вот ее украшения… Наряды… Вот портреты… Смотрите, – вытащила я тот, где покойная леди была изображена за туалетным столиком.

Лорд Даниэль так и впился в нее взглядом. Он стоял молча, разглядывая картину, и мне оставалось только гадать, какие чувства он сейчас испытывает. Сожаление? Обиду? Ненависть к ее вдовцу?

– Давайте я его заберу, незачем ему пылиться на чердаке, – сказал лорд Даниэль, наконец прервав паузу. – Хорошо, что вы ее нашли. Давайте посмотрим, что тут еще есть. Можете сделать свет немного поярче?

– Могу, – ответила я, сделав еще один светлячок.

Мы принялись перебирать вещи, и я все время не могла удержаться от того, чтобы взглянуть украдкой на непрошеного помощника. За дверь некоторое время скреблась и настырно мяукала изгнанная с чердака киса, но мы были неумолимы.

Лорд Даниэль отобрал несколько украшений, сказав мне, что они точно использовались сестрой как магические артефакты. Я попыталась почувствовать магию, но, видимо, чары давно рассеялись без подзарядки. А еще лорд Даниэль смог обнаружить то, чего не нашла я в прошлый раз – толстую папку, которая стала видимой лишь от его прикосновения – скорее всего, она была зачарована на кровное родство, поэтому я бы не обнаружила ее при всем желании.

– Это часть ее занятий по магии, – сообщил мне лорд Даниэль, развязав тесемки и перебирая белые плотные листы, исписанные аккуратным, необычайно разборчивым почерком, несмотря на обилие затейливых хвостиков и завитушек. – Надо отнести это в библиотеку. Там, кстати, давно пора навести порядок в бумагах… Нет-нет, Танита, с этим справится Пейн. У вас и так забот хватает.

– Хорошо, – ответила я, подавив вздох. А любопытно было бы заглянуть в эту папку, может быть, там бы что-то нашлось про то таинственное зеркальце!

– Тогда, наверное, на сегодня хватит? – предложил лорд Даниэль, снова завязывая тесемки на папке. – Уже поздно. Танита, вас не затруднит сделать мне горячего ягодного чаю?

– Нисколько, милорд, – ответила я. Поскольку руки лорда Даниэля были заняты картиной, папкой и еще некоторыми вещицами, я осторожно приотворила дверь. К счастью для хранителя дома, кошка все-таки убралась восвояси, не получив второго шанса проявить свои охотничьи инстинкты.

Я сделала чай, положила на блюдечки тонкие сладкие сухарики, несколько ломтиков пирога и конфеты и отнесла поднос в гостиную. Лорд Гарингем тем временем примеривался к одной из стен.

– Вот этот пейзаж можно убрать, – сказал он. – А портрет – повесить.

– Как вы думаете, дети на это нормально отреагируют? – спросила я, хотя в глубине души была согласна с его решением.

Лорд Даниэль пожал плечами, словно ему было все равно.

– Может быть, тоже выпьете со мной чаю? – предложил он.

– Пожалуй, – согласилась я. Честно говоря, соблазнял меня даже не чай, а пирог и отчасти – возможность душевной беседы. Я принесла себе чашку и расположилась на одном из кресел.

Некоторое время мы пили чай молча, а потом я решилась спросить:

– Как прошла ваша поездка, милорд?

– Я бы сказал, что неплохо, – ответит тот. – Дело продвигается, только слишком уж медленно. Я предъявил уже столько документов и доказательств, что Портлейн не слишком-то участвует в жизни своих детей, но он утверждает, что это я ему запрещаю с ними общаться, а до того, как они стали жить у меня, он был прямо-таки образцовым папашей. Если бы маги с даром определения лжи не были так редки, я бы приставил таких к каждому суду. А так… от штатного мага, что есть там сейчас, пользы немного: если человек искренне верит в свою невиновность, то его слова нельзя распознать как откровенное вранье.

– Жаль, – посочувствовала я.

– Ну что ж, я все равно не сдамся. Думаю, к лету это дело все же будет решено в мою пользу. Хотя, конечно, дорого мне обойдется во всех смыслах. Зато осенью Лорину можно будет отправить в хороший частный пансион, где обучают сильных магов…

К осени…

– Это значит, что вы вернетесь в столицу, милорд? – уточнила я на всякий случай.

– Да, я думаю, что больше меня ничего не будет удерживать в Миллбурге, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Честно говоря, здесь немного… чересчур, я бы даже сказал, уединенно. Это хорошо, когда есть настроение побыть одному. Но я чувствую, что во мне пробуждаются совсем другие желания…

– Да, понимаю, милорд… – пробормотала я.