Дальше Ярослав обнялся с отцом, поздоровался с Дуняшей и Велесой, пожал руку Божену. Затем присутствующие расселись за накрытым здесь же столом, при взгляде на который вся несправедливость бытия накатила с новой силой. Вот какого фига, а? Прямо около окна заботливая хозяйка поставила котелок с ароматной картошкой и укропом, чуть дальше со стола на меня призывно взирал запеченный гусь с дольками яблок… Он был совсем рядом, находился в двух шагах, но «там», а я – «здесь»…

Салатик из свежих овощей, домашний сыр и колбаса, пирог с капустой – вот они, в тепле и уюте, дразнят нос своими божественными ароматами, но… я на улице, и хода на этот праздник жизни мне нет.

– Да вы кушайте-кушайте, не стесняйтесь! Вот и Андрюша, старшенький наш, со своего Белозерья копченой форельки с оказией прислал. Кушайте, кушайте, – как специально начала ворковать рыжеволосая хозяйка. – Ярослав, ну шо ты, любый мой, колбаски положи побольше… Исхудал весь! Кушай!

Какое-то время в гостиной стояла тишина, нарушаемая лишь звяканьем столовых приборов и периодическим чавканьем Божена, которого поминутно одергивала жена, толкая локтем в бок. Я же, как заправский мазохист, глубоко вдыхала ароматы вкусностей, сглатывала литры слюны и надеялась, что никто в доме не обратит внимание на раскатистые трели моего пустого живота.

Наконец пришло первое насыщение, а вместе с тем – и время тому, ради чего я терпела все это издевательство, – время застольных бесед о жизни и политике. И хозяин усадьбы меня не подвел.

– Ну, сынок, поведай нам, шо там на фронте деется, виден ли конец этой катавасии али нет?

– Добросил!

– Подожди, Марьяна!

– Виден, – пресекая нарождающуюся перепалку, кивнул Ярослав. – Послы Владимира и Рутгера договорились о мире!

– И-и-и! Да неужто! – всплеснула руками Дуняша.

Заметив, что все разом обернулись к ней, девушка покраснела и потупилась.

– Ага, – подтвердил Ярослав, глядя на Дуняшу и смутив ту еще больше. – Открытых столкновений не было уже семь месяцев… Да и не будет их больше – война себя изжила, это все понимают: и наши, и оборотни.

Кто?!

– Добре, – кивнул сыну Добросил. – Помню, еще когда Ванька-охальник войну объявил, все вокруг говорили, шо не стоит оно того. Ишь ты, выход к Темному морю ему подавай!.. Захотел, понимаешь, напрямую с султанатом торговать! Дак война – энто же ж какие расходы?! Хотел маленькую победоносную войну, а получил затяжной конфликт на тридцать лет, – подытожил он с умным видом и явно заученной фразой.

– Верно, друже! – подхватил Божен. – Это ж надо было до такого обнищания страну довести? Вона у нас целый тракт пустует! Раньше-то не протолкнуться было от купцов. Жили и горя не знали. А теперь шо? Запустение да разруха. И так – везде, по всей Русславушке нашей. Охохонюшки… Так и надо Ивану, шоб его бесы пожрали! Добре, шо его родной сын удушил!

Тут уж со всех сторон на разбушевавшегося Божена посыпались гневные тычки и шиканье.

– Я сегодня в Светлогорске, когда новое назначение получил, слышал, что договор подпишут уже через два месяца в Славии. Кстати, соглашение будет вполне для нас выгодным. Выход к морю будем арендовать, а это дешевле, чем платить пошлины за сделки с купцами, – задумчиво проговорил Ярослав.

– А я в Светлогорске на ярмарке слухала, шо не только в выходе к морю дело. Там, говорят, нашли залежи магиния, о как! – Довольная, что сумела вставить веское слово, сообщила Влада.

– Тю! Тоже мне, придумала, сплетни на базаре собирать. Шо тебе, доча, совсем заняться нечем?

– Мамо, ну шо вы на меня окрысились? Я ж не выдумываю! Шо слухала, то и говорю!

– От лучше б ты молчала лишний раз, честное слово!

– Ну будет вам! – примирительно изрек Добросил. – То, шо на берегу Темноморья имеются залежи магиния, байка известная. Это ж надо было как-то объяснить Иванов интерес – он же ж ради этого берега проклятущего целую войну развязал! А магиний – металл нужный и дорогой. – Он важно поднял палец. – Почитай все на нем, родимом, держится. Вот хоть освещение взять. – Добросил жестом обвел гостиную, указывая на яркий свет. – Движки автомобилей – и то из магиния, обогрев без угля да дров – магиний. Где только его не прикладывают. Да только держава у нас большая, и полезных залежей у нас и так хватает…

– Сплетня про то, шо это Амалия Ивана подбила на войну, мне куда больше нравится, – отправляя гуся в рот, деловито добавил Божен.

Упоминание таинственной Амалии произвело неожиданный эффект: мужчины за столом начали как-то странно ухмыляться и переглядываться, а женщины дружно поджали губы и недовольно сморщились. Но развивать явно щекотливую тему никто не стал.

Обстановку разрядила Дуняша:

– Ярослав, ты сказал, шо получил новое назначение. А куда? Неужто опять уедешь?

Молодец, смелая девушка – вконец засмущалась, раскраснелась, а мучивший ее вопрос все же задала.

– Уеду, – кивнул Ярослав. – Уже завтра я должен отправиться в столицу. В Славии я заступаю на должность помощника Всеволода Александровича Вельского.

Сказал так, словно бы о чем-то обыденном… а за столом воцарилась потрясенная тишина.

– Шо, – первой отмерла молчавшая до того Велеса, – того самого? Который Особый отдел возглавлял?