Двое особо крепких парней попытались атаковать на меня со спины. Сталь просвистела рядом с виском.

Вот же сволочи, реально убить пытаются! Таких щадить нельзя!

Я извернулся и, напитав ноги боевой магией, оттолкнулся от земли. В прыжке я шарахнул родовым щитом по врагу, и тот втемяшился своим толстым лбом в затылок своего товарища.

Минус пять.

Половина бойцов лежали на земле без сознания. Вот Серебряков и поплатился за свою скупость. Хотя я и с магами бы справился, и возможно, даже быстрее, чем с простолюдинами.

Оставшаяся десятка бойцов, тяжело дыша, взирала на меня с ужасом. Они не понимали, как такое возможно.

Даже такой толпой они не могли совладать со мной. Знали бы они, как жалко они выглядят в сравнении с учениками боевых магов, которых я выносил такой же толпой.

Сколько же их тогда было? Два или три десятка? Вот тогда действительно было жарко!

— Чего вы встали, как истуканы? — продолжал отчаянно вопить Семён Андреевич. — Да сделайте вы хоть что-нибудь! За что я вам плачу такие деньги?

Всё-то у этого уродца сходится к деньгам. Смешно даже. Я понимаю, когда человек идёт на верную смерть ради своей мечты или идеи. Но ради денег? Это мне было чуждо.

Эти головорезы лишь марионетки. И ниточки, на которых они висят, свиты из денежных купюр. А жаждой наживы меня не одолеть.

— Вы слышали своего господина, — сказал им я. — Нападайте. Хотя бы попытайтесь, что ли.

Спровоцированная мною толпа бойцов сорвалась с места и с боевым кличем рванула на меня.

Хоть я и выпил двойную порцию зелий силы, но всё же на такой бой я не рассчитывал. Мышцы уже начали ломить, а дышать становилось всё труднее и труднее. И это я ещё не вступил в бой с самим Серебряковым.

Два силуэта пронзили воздух и влетели в толпу врагов. Гаспар и Теодора выцепили по одному противнику и принялись царапать их острыми когтями. Вот молодцы!

— Теодора! — закричал Семён Андреевич. — Проклятая предательница! Я приказываю тебе остановиться!

— Теперь она служит мне, — произнёс я с ухмылкой и вступил в финальный акт побоища вслед за своими фамильярами.

Моё тело работало на инстинктах охотника. Отбил удар щитом, затем контратаковал… Но продолжал считать по старым привычкам.

Я поднял клинок над головой последнего бойца. Все остальные уже лежали в отключке.

— Пощади! — закричал он и упал на колени.

Я тяжело выдохнул и опустил меч.

— Свободен, — отрезал я, вытирая пот со лба.

Не в моих принципах бить того, кто стоит на коленях. Он ведь даже не маг!

Испуганный до смерти головорез сорвался с места и побежал прочь с парковки, которая стала для нас полем боя.

— Куда ты⁈ — заверещал Серебряков. — Дерись до последней капли крови, чёртов трус!

— Хватит орать, — тяжело дыша, произнёс я и вновь поднял клинок. — Твой черёд, Серебряков. Я вызываю тебя на дуэль. Во имя своего рода.

Семён Андреевич попытался что-то вякнуть, но не смог. Лишь через мгновение я понял, в чём причина его замешательства.

В пылу схватки я даже не заметил, что территорию парковки окружили зеваки. Более десятка гражданских наблюдали за этим побоищем. С соседнего квартала доносился звук полицейской сирены.

А вот это уже очень нехорошо… Надо будет не только над силой тела поработать, но и над собственным вниманием.

Приди Серебряков в одиночку, и наш конфликт вряд ли бы кто-то заметил. Но этот болван сам заманил себя в ловушку. Устроил тут такое побоище, что остаться незамеченными было невозможно.

А на людях он не сможет отказаться от дуэли. Ему слишком дорог авторитет.

— Молчать изволите, Семён Андреевич? — с ухмылкой спросил я. — Как выколачивать деньги из моего рода, похищать девочек и атаковать толпой — так вы болтать горазды! А теперь в чём дело? Неужто струсили?

Я специально выводил его на эмоции. Так он сделает больше ошибок.

— Закрой свой рот, щенок, — тихо процедил сквозь зубы Серебряков. — Не смей устраивать тут сцену.

— Сцену? Какую сцену? — как можно громче прокричал я. — Я всего лишь вызвал вас на дуэль, а вы отказываетесь!

Среди окружавших нас людей послышались шепотки.

— Я? — оскорблённо положил руки на грудь Семён Андреевич. — Да разве ж я отказывался? Клевета! Я такого не говорил. Я лишь хотел предложить иной способ решить конфликт…

— Поздно предлагать другие способы, — перебил его я. — Я уже вызвал вас на дуэль. Ваше дело — принять вызов или отказаться.

Последствия отказа он хорошо понимал — позор для всей семьи.

Семён Андреевич был готов взорваться от переполнявшей его ядрёной смеси ярости и стыда. Но держался. И выдавали его лишь раскрасневшиеся щёки.

— Что здесь происходит, господа? — из толпы зевак появился полицейский.