Потому что то, что сам Макс посчитал щедрым жестом со своей стороны – он предпочитал никого не пускать за руль своей машины – Яночка восприняла как акт капитуляции. И принялась прессовать его всерьёз. Они вместе уже больше года. Последние пять месяцев живут вместе – в квартире Макса. И в голове Яночки явно уже не один месяц звучали свадебные колокола. Да вот беда – их слышала только Яночка. Ну, еще ее маменька и подружки. А Макс – нет. Он упорно игнорировал все намёки: «Ах, смотри какой красивый свадебный лимузин!», «Масюша, давай заведём собаку…», «А ты не хочешь переехать за город? Там чистый воздух». Дудки. Свадебные лимузины – пошлость. От собаки – шерсть, и ему некогда с ней гулять. И он хочет жить в пентхаусе с видом на Финский залив. И когда-нибудь он именно так и будет жить.

Слово за слово они разругались в дым. Так, что перекрикивали Вилле Вало из динамиков. А в итоге Макс проорал, что не может находиться в одной машине с такой тупой курицей, «Вольво» с визгом затормозил, и он от души хлопнул дверцей, предварительно бросив на прощание в салон: «Дура набитая! Достоинство одно – сосёшь хорошо!». И его тут же обдало грязью из-под колёс. И это было только начало.

Теперь он был весь в серых пятнышках грязи – и нежно-розовая рубашка, и светло-голубые джинсы. И синие кеды, в которых так удобно нажимать на педали, промокли насквозь. И лицо, наверное, тоже грязное. Ни денег, ни телефона – всё это осталось в машине. Ни самой машины, собственно. Только грязная обочина трассы Е-95. Зашибись. Грёбаная Яночка. Грёбаный придурок он сам, что оказался выброшенным из собственной машины без денег и телефона.

Трасса пошла на поворот, и Макс вместе с ней. Глупо идти. Не дойдёт же он пешком до Питера? Но стоять холодно, а подбрасывать его никто не торопился. Можно было встать и проголосовать. Но Макс отчего-то брёл вперёд. Наверное, потому что думалось ему на ходу всегда хорошо. А сейчас подумать было о чем.

За поворотом ему гостеприимно сверкнула яркими огнями заправка. Господи, он никогда так не радовался автомобильным заправкам! Там тепло и можно согреться. Там туалет, куда уже очень сильно хочется, а справлять малую нужду на улице воспитание не позволяло. Макс прибавил шагу.

Он успел прошмыгнуть мимо охранника в туалет. Но дураком Макс не был и понимал – всё против него. С камер заправки явно видно, что он притопал пешком. Да и внешний вид у Макса тоже… тот еще.

Он подержал ладони под горячей водой. Здорово-то как… Ручка двери дёрнулась. Ну да, конечно. Хорошего понемножку. Если он не выйдет – с них станется и дверь выломать, потому что всё это выглядит явно весьма подозрительно. А может, рассказать охраннику всё как есть, попросить телефон? Ну, люди же они, не звери. Позвонить Косте, тот отправится за ним и часа через три или четыре, как повезёт выскочить из города, будет тут.

Макс представил, как его друг и деловой партнёр Костя Драгин станет ржать над ним. Нет, Костян, несомненно, приедет. И обязательно выручит. Но житья же потом не даст, и будет ржать и подкалывать его этой ситуацией по поводу и без. Ручка двери в туалет еще раз дёрнулась. «Эй, парень!» – послышалось из-за двери. Не звери, люди? Наверное, но явно не очень благорасположенные к нему люди.

Охранник за дверью уже держал руку на поясе – на дубинке.

– Всё, всё, ухожу, – как мог миролюбивее пробормотал Макс.

– Вали давай, и быстро! – ответили ему совсем недружелюбно.

Вот так, меньше чем за час ты превращаешься из успешного человека на собственном авто в того, на кого подозрительно косится охранник на заправке. Головокружительная смена социальных ролей, что тут скажешь.

Мартовский ветер показался ему еще холоднее. Ну, что делать будем? Падение ниц перед персоналом заправки, просьба позвонить по чужому телефону, и Костян в роли Чипа и Дейла в одном лице – это вариант реальный. Но пусть он будет крайним.

От заправочной колонки, утробно рыкнув, отъехала машина. Отъехала и встала недалеко от выезда на трассу. Вылезшая из серого «субаря» фигура принялась протирать фары. А Макс понял, что нужно сделать.

Еще когда отогревал руки под водой в туалете, глянул на себя в зеркало. И увидел кое-что, о чем забыл. Нагрудный карман рубашки, а в нем паспорт. В бюро был вход по паспортам, да потом так и остался документ в рубашке. Стало быть, Макс – человек. Потому что у него документ есть. И соответственно есть шансы. У него есть шансы и природное обаяние. Сейчас пойдёт и уболтает парня на сером «субаре» подбросить его до Питера. Давай, Макс, соберись. Это лучше, чем полгода по любому поводу слушать «гыыы» от Костяна.

И Макс решительно двинулся вперёд.

– Привет.

Протиравший фары парень разогнулся. И оказался девушкой. Чёрт! Вот как так-то? Хотя обмануться издалека было несложно – не мелкий рост, волосы прикрывает бесформенная тёмная шапка, наличие или отсутствие бюста затрудняет определить стёганый жилет. Но глаза – большие, черные и подкрашены. Губы женские, хотя овал лица немного угловатый. Нет, всё равно – девушка.

– Привет, – закашлялся и повторил: – Привет.

– По воскресеньям не подаю.

И голос у нее низкий, и с хрипотцой. Но всё же женский. Она снова нагнулась и принялась тереть фару. Задница в синих джинсах поджарая. Тьфу, о чем он думает и куда смотрит?

– Мне подачки не нужны.

– Ну вот и отвали.

Начало разговора вышло неудачным.

– Давай помогу.

– Руки убери от моей машины.