Послышался вздох – тоже восхищённый, но уже женский. Ее икры тут же оказались на его пояснице, пальцы – на шее, Кира чуть выгнулась под ним, прижимаясь плотнее. И – они совпали. Совпали изгибы ее ног и выемки на его спине. Идеально легли пальцы на затылок. Она так прижалась к нему, что там тоже все совпало до миллиметра. Между ними не осталось ни молекулы воздуха. Они совпали везде.

Так случилось с ним впервые. Когда секс перестал быть механическим процессом, в котором участвуют два тела и целью которого является стимуляция эрогенных зон. Хрена там. Не было двух тел. Вообще не было двух. Перестали существовать Он и Она. Не стало Макса и Киры. Они стали единым целым. Чем-то третьим. И, что самое удивительное, этот приход накрыл его на абсолютно трезвую голову. Из всех сильнодействующих наркотических веществ – только она. Кира.

– Максимка… – выдохнула она. – Двигаться надо, ты в курсе?

Он показал ей, что в курсе. Как можно двигать языком во рту. И в другом ее месте – таком же нежном и влажном – он тоже начал двигаться. Еще как. Движения вперёд и назад. И всё равно, каждое движение – вперёд. Вперёд, глубже, дальше. Куда-то туда, где он, как ему теперь казалось, еще никогда не был. Никогда и ни с кем. Максу почему-то вспомнилась дурацкая романтическая хрень, что рассказывала Яночка – про красную нить, которая, по мнению японцев, связывает за мизинцы двух предназначенных друг для друга людей. Красная нить, мизинцы. Ну-ну. А сейчас эти ритмичные движения – словно стрёкот швейной машинки. Той самой, на которой шьют полотна судеб какие-то ответственные за это мифические или не очень существа. И сейчас, с каждым движением двух людей навстречу друг другу их словно пришивало. Стежок за стежком. Прошивало насквозь. Грёбаной красной нитью. Стежки красной нити, делающие из них нечто единое.

Эти мысли… если этот бред, конечно, можно назвать мыслями – были последним чем-то более-менее связным в его голове, прежде чем Макса унесло окончательно. Туда, где не было уже ни слов, ни мыслей. А только наслаждение – в каждом движении, в каждом звуке.

Она сто раз представляла это. Да что там – она мечтала об этом. Последние месяцы. Презирала себя за то, что представляет себе, как она занимается сексом с этим вредным, непонятным и непостоянным Мáлышем. И поэтому заставляла себя думать, что такие, как он, занимаются сексом по регламенту. В строго определенном порядке. В заранее оговорённой позе. Чётко расписанное регламентом количество минут. Так ей было легче выносить это свое помешательство им. Зато теперь… теперь вся эта концепция трещала по швам.

Он оказался взрывной, жадный, непредсказуемый. И реально «секси» – банально, пошло, но иначе не скажешь. Максу Мáлышу в постели явно было плевать на условности и правила. Он оказался совершенно первобытным каким-то, лишённым стыда и предрассудков. Каждое его движение вопило о том, как и чего он хочет. Откровенный и горячий. Чистый секс под такой приличной упаковкой.

Как он ее целовал – не давая ни малейшей возможности не ответить ему. Как он тёрся о нее – откровенно и бесстыдно демонстрируя всю степень своего возбуждения и желания. Увлекая ее за собой в омут этой безбашенной страсти. Как он ласкал ее, взяв на руки – Кира даже подумать не могла, что бывает так. И что он на это способен. Как неожиданно и легко, словно делал это много раз, он довёл ее до разрядки – собственное тело отдалось в его руки безоглядно, пока сама Кира пребывала в шоке от такого Макса. И теперь, апофеозом – ЭТО.

Как он пахнет. Из-под горько-мятного парфюма пробивался запах разгорячённого мужского тела – пота, адреналина, тестостерона. Макс уже чуть-чуть, самую капельку колючий – и когда его щека слегка царапает ее, наслаждение почему-то становится еще острее. Хриплое дыхание и редкие, сквозь зубы, стоны – только одно это уже способно завести дальше некуда. И плечи у него именно такие, как ей показалось тогда, когда не совсем трезвая она ими любовалась. Гладкие, чуть влажные. Широкие – такие, что за них можно держаться. Надёжные. И внутри нее он большой и твёрдый. Такой, каким должен быть настоящий мужчина. И еще почему-то под каждое движение она чувствует, как касается ее лобка и трётся о него растительность в его паху – жесткие волосы к нежной влажной коже, но это всё равно – ласка. Большой, твёрдый, местами жёсткий и колючий, откровенно ритмичный, жарко дышащий и охренительно пахнущий. Чёртов идеальный архитектор.

Первый раз был не оргазм – разрядка. Слишком сильное возбуждение, организм просто спустил пар. А вот теперь, именно теперь огненным цветком во всей красе внизу живота распускался Его Величество Оргазм. Ей нужно совсем немного. Еще немного фирменного коктейля под названием «Макс Мáлыш внутри».

Кира попыталась что-то сказать, попросить чуть замедлиться или что-то еще сделать – так, чтобы у них получилось вдвоём. Но вышло лишь невнятное «М-м-м…»