– Какого хрена ты не удалил ее номер, если вы расстались? И неужели всё то время, пока вы были вместе, она у тебя в телефоне так и значилась?

– Нет. Это я потом переименовал контакт, – Макс не помнил, когда ему было в последнее время так неловко.

– На всякий случай, – язвительно кивнула Кира. – Зачем удалять? Запасной аэродром.

– Да я сейчас удалю!

– Я сама удалю всё, что мне не понравится! – Ханский темперамент показывал себя во всей красе. А потом Кира покачала головой. – Нет, это надо придумать! Яна-минет. Неужели так хороша в этом деле, что забыть не мог?

– Да не особо… – сказал Макс, а потом вдруг, неожиданно для себя, добавил другое: – Хотя, если честно, да. Очень хороша. Качественно и с душой к делу подходила.

– Ах, вот ка-а-ак…

Макс понял, что сейчас что-то будет. Только вот с каким знаком? Но от следующей фразы всё равно опешил.

– Я тоже хочу у тебя отсосать.

У него мгновенно окаменело лицо. Глаза стали холодные. Видно, как сжалась челюсть. Слова произнёс, почти не разжимая губ. Бесцветным голосом.

– А я этого не хочу.

Да что же она творит?! К чему это все? Нелепый звонок, случайный, ничего не значащий для него – это очевидно. А она тут же готова сорваться в прошлое, которое тоже не должно уже ничего значить. И испортить их первое настоящее такое чудесное утро. Нельзя. Неправильно. И ее любимый этого просто не заслужил.

– Да, ты прав. Я тоже этого не хочу, – Кира резко подвинулась вместе с табуретом к нему, так, что Максу пришлось шире развести колени, чтобы дать ей место. – Я другое хочу сделать.

– Что? – Его лицо немного расслабилось, но напряжение еще читалось.

– Не бойся… это не страшно… – Ее губы так близко, пахнут кофе и черникой. – Я всего лишь немножко поглажу тебя. Пальцами.

Только тут Макс сообразил, что полотенца его лишили. И через секунду – действительно. Пальцами. Самыми кончиками. Он шумно выдохнул.

– Т-ш-ш-ш… – Теперь она шептала ему на ухо. – Не бойся. Это приятно. Я немножко поглажу тебя. Здесь. И здесь. А вот здесь приятнее всего, да?

– Да… – выдохнул он.

У него час назад бы потрясающий секс. А сейчас под ее пальцами ощущение такое, что два года на сухом пайке. Ломит там всё, и хочется гораздо большего, чем эти лёгкие прикосновения.

– Сильнее можно?

Эти нарочито невинные интонации добивали его. Едва смог кивнуть. И охнуть, когда ее ладонь сжалась. Потом двинулась вверх. И вниз. А он затылком прижался к стене. – Я еще немного так… и вот здесь… хорошо?

Ни кивать, ни издавать связные слова он был уже не в состоянии. Промычал что-то, не открывая глаз. И бёдрами вверх. Всё, что смог.

– Вот и умница, – продолжала мурлыкать она. – Тебе нравится. И мне нравится. И… о-о-о… оказывается, ты умеешь быть влажным и без меня, – Ее пальцы медленно и нежно размазывали выступившие капли по гладкой горячей коже. – А знаешь, что мы сделаем дальше?

– Что? – невероятно, но он смог выдохнуть это слово.

– А дальше я… – Ее ладонь снова принялась ритмично двигаться, – дальше я встану на колени перед тобой и сделаю всё то же самое, но губами. Языком. Ртом. Сначала потихоньку, а потом, когда ты перестанешь бояться и привыкнешь – сильно. Так, как сейчас рукой. Хорошо? Позволишь?

В ответ он смог только простонать ее имя. Она расценила это как согласие. Скрипнул по плитке отодвинутый табурет. Она опустилась на колени. И реализовала все свои и его фантазии.

Незадолго до финала Макс попробовал проявить джентльменство. Сжал ее плечо, выдохнул что-то смутно. Но Кира не отреагировала. А он хотел, чтобы она разделила его наслаждение. И почему-то был уверен, что и она хочет того же. И потому не стал больше париться по этому поводу, а отдался ей окончательно. И отдал ей всё.

– Кирюш… – Его пальцы запутались в темных волосах. Она по-прежнему на полу, щекой прижимается к его бедру. – Ты… как?

– А ты как? – Она подняла лицо. Легко прикоснулась губами к родинке. – Не страшно было?

– Тролль… – Он улыбнулся умиротворённо. – Мой любимый тролль. Кирюш, пойдём в постель, а?

– Мы практически только что оттуда.

– Ну и что? Я даже сидеть не могу толком, сейчас свалюсь с табурета, – он протянул ей руку. – Пойдём. Полежим часик в постели. Пообнимаемся. И я буду тебе рассказывать, как я тебя люблю.

– Ладно, – Кира аккуратно вернула полотенце в исходное положение. Встала на ноги, и он вслед за ней. Прижалась. – Только можно, когда ты будешь рассказывать, как любишь меня, ты засунешь руку мне в трусы?

– Это обязательно, – улыбнулся Макс. – Какое же это признание в любви, если рука не в трусах?

– Кир, такое подойдёт? – Макс держал в руках бутылку вина.

– А? Чего? – Кира оторвалась от сосредоточенного изучения сроков годности на торте. – Ага, нормально. Годится.

– Кира… – Он потянул ее за рукав.

– Да? – Она поставила упаковку с тортом в корзину, в компанию к бутылке вина.

– Поцелуй меня.

– Вот прямо здесь, в секции кондитерских изделий?