Действовать было необходимо осторожно, аккуратно, не торопясь. Помогал себе магией. Тонкие щупальца охотно откликались, удерживая плиту без особого труда. Рентеко не соврал. Плита находилась ровно над каменным стеллажом, в котором хранились сосуды с кровью.

Не торопился. Посылал вниз жгуты Тьмы, поочередно заменяя каждый сосуд. В хранилище действительно не работала магия, но каменный стеллаж был отгорожен толстым стеклом — закаленным, с сотней навешанных на него заклинаний. Навешанных с другой стороны.

Дверь за моей спиной неожиданно скрипнула. Всего на секунду рука моя дрогнула, а темный жгут уже поддался импульсу, выпуская последний сосуд из цепкой хватки.

— Вы что здесь делаете? — окликнул меня испуганный женский голос.

— Оправдываю чужие надежды.

Сумасшествие.

Именно так я бы могла назвать вчерашний день. Страх, ужас, беспомощность, непонимание. Я варилась в котле из эмоций, до конца не осознавая происходящее. События неслись вперед с огромной скоростью, летели, не щадя чувств, но все закончилось так же быстро, как и началось.

Поздней ночью, когда лекарь убедился в нашем здравии и ушел, мы, наконец, остались одни и смогли восполнить пробелы, коих образовалось немало.

Не отпускала от себя детей. Просто не могла пересилить собственные переживания, а потому неизбежно касалась их, обнимала и старалась находиться как можно ближе, чтобы действительно поверить, что они здесь, что все по-прежнему хорошо настолько, насколько это возможно.

А они ждали. Ждали, что я буду их ругать, потому что на самом деле покинули дом без спроса. Но на ругань сил просто не осталось, да и зачем? Они сами испугались не меньше и на себе прочувствовали всю опрометчивость поступка, хотя поговорить все же пришлось.

Не кричала. Правдиво объясняла, что близняшкам грозит настоящая опасность. С себя вину тоже не снимала. Они достаточно взрослые для того, чтобы знать, что за ними могут прийти в любой момент, просто я об этом постоянно забываю. Забываю о том, что эти дети значительно отличаются от других и растут даже не по дням — по часам.

— Значит, ты не наша мама? — спросила Лейла — зачинщица утреннего побега.

— Ваша, но в вас течет другая кровь, хотя для меня это не имеет никакого значения. Вы мои дочери, и я люблю вас настолько сильно, насколько только мать может любить свое дитя. Но это не отменяет, к сожалению, того факта, что по каким-то сумасбродным законам вы принадлежите клану метаморфов. Уверена, что они еще не раз придут за вами, но я никогда и никому вас не отдам, если вы этого не захотите. Это ваша жизнь, и только вам решать, как вы ее проживете, но сначала, вам нужно вырасти и повзрослеть. Именно поэтому всем нам стоит переехать в империю. Там кланы метаморфов до вас не доберутся, потому что законы империи распространяются на всех, кто живет на их территориях. Так же как и защита.

Понимала, что этот разговор произошел между нами слишком рано. Притихший Аскер теперь смотрел на девочек совсем по-другому, будто видел их впервые. Вопрос сорвался с его губ раньше, чем Дайла успела задать свой:

— Это значит, что они вырастут раньше меня? — взглянул мальчишка на меня с ужасом.

Огромная, невероятная трагедия читалась в его глазах. Конечно, Аскер не мог не замечать, как быстро растут девочки, но до этого момента, видимо, не задумывался об этом как о проблеме.

— Не переживай, Аскер. Ты все равно останешься старшим братом, — взлохматила я его волосы.

Конечно, сейчас я могла только предполагать, специально ли метаморфы выманили близняшек из дома или просто воспользовались тем, что девчонки покинули особняк.

Лейла увидела в окне котенка, сидящего на пороге нашего дома. Дайла уговаривала сестру не выходить, но голос разума дети предпочли проигнорировать. Лейла все же вышла из особняка, но котенок на месте не сидел. Аскер пытался помочь подруге по несчастьям поймать животинку. Дайла тоже не смогла остаться в стороне, и именно так они все месте оказались в закоулке между домами, где их и поймали.

Изначально похитители Аскера брать не хотели, но мальчишка пытался защитить сестер, а потому и сам попался в лапы к метаморфам. В карету, стоящую на противоположной улице, их просто запихнули.

Кричали дети громко, звали на помощь, но ни в городе, ни на выезде из Лудена их будто никто не слышал. Стража даже в экипаж не заглядывала, а потому и помощи ждать было не от кого.

Ехали долго, пытались самостоятельно выбраться из кареты, но придумать что-то действенное у детей не получалось. Звуки сражения они сначала услышали, а уже потом увидели спасителей.