— Ничего не понимаю, — посмотрел на нас доктор, которого мы нашли в следующем городе. — С вашими девочками все в порядке. Зубки лезут, конечно, но поводов для беспокойства нет. Сколько им сейчас? Пять? Шесть месяцев?

— Почти шесть, — соврала я, не зная, как бы объяснить мужчине сложившуюся ситуацию.

Я была не уверена, можно ли говорить об их скоростном развитии кому-либо. Да и доктор ли нам нужен был на самом деле?

— Я выпишу для девочек капли. Они снимут болезненные ощущения, но не давайте больше трех раз за сутки. В остальном же у вас все в полном порядке.

Я так не думала, но переубеждать никого не пыталась. Под девизом «все в полном порядке» прошли и следующие шесть дней пути.

В Луден мы прибыли настолько уставшими, что я готова была остановиться ночевать в первом попавшемся доме. Последние шесть дней мы старались не прерывать наш путь. В городах только ночевали и обедали, чтобы слишком не привлекать внимание. Все-таки беременную женщину с двумя маленькими детьми не так-то уж трудно заметить.

Дорогое платье давно пришлось сменить на более простое. Шить по фигуре было некогда ни для меня, ни для детей. Пришлось купить уже готовые вещи в одной из лавок, но для девчушек брала на вырост. Их теперь не то что в пеленку нельзя было завернуть, они вообще спокойно и пяти минут посидеть не могли.

Далар ворчал, когда я брала их на руки, говоря, что они уже слишком тяжелые для меня, но девчонкам же не объяснишь. Лейла частенько устраивала самые настоящие истерики, да и вообще была бойкой девицей, а Дайла же, наоборот, виделась мне эдакой тихоней.

Примирить их могли только яблоки, перетертые в пюре. Каши девочки так и продолжали есть, а вот овощи им не нравились. Плевались только так, когда я пыталась дать им картошку или морковь. Приходилось прибегать к ухищрениям и добавлять в пюре немного сахара. В общем, моему креативу не было предела, хотя педиатры с Земли меня бы по головке не погладили, а уж за сало так вообще бы на костре сожгли.

В этом мире много чего не было, о чем я бесконечно жалела. Все-таки мамочкам на Земле очень повезло, что прогресс зашел так далеко. Здесь же еще не придумали ни подгузников, ни смесей, ни пюре в баночках, ни радионянь. Из привычного можно было найти стеклянные бутылочки с надетой на них резиновой соской, а вот пустышек здесь не имелось. Их просто никто не придумал.

Девчонки активно развивались, а карета потихоньку превращалась в сумасшедший дом. Они уже выполняли простые просьбы, сидели, вставали, неуклюже ходили и играли в игрушки. Активно пытались забраться на сиденья и нередко падали, чтобы разразиться рыданиями. Я их, конечно, жалела, а эти хитрюшки, пользуясь моментом, выпрашивали баранки и сушки.

У каждой из них уже появилась та самая любимая игрушка. У Лейлы это был небольшой тряпичный медвежонок, а у Дайлы — деревянная кукла. Девочки нередко проявляли недовольство, если я им что-то не разрешала, а мне было до безумия интересно наблюдать за ними.

С трудом прятала улыбку умиления, когда ругала их. Их мордашки тут же становились невероятно несчастными, губы подрагивали, а глаза наполнялись слезами. Вот как тут устоишь?

Еще девчонки любили мне подпевать и с интересом поглядывали на мой живот. Когда я рассказывала, что там живет их сестренка, они хмурились и смотрели на меня вопросительно. Для окружающих близняшки были как две капли воды, но я хорошо их различала.

Не представляла, как бы справилась с ними, если бы они не росли так быстро. Сейчас они выглядели годовалыми девчушками, и я боялась, что их взросление и дальше будет таким стремительным. Потому что за таким взрослением придет и старость, а там…

Потерять их мне не хотелось.

В пути многое было выполнить трудно. И я, и Далар много рассказывали им, показывая знакомые и незнакомые предметы. В их присутствии я называла мужчину дедушкой, и девочки повторяли за мной. Я же удостоилась чести называться мамой.

Когда Дайла впервые произнесла по слогам это слово, я не удержалась и разревелась, но не переставала улыбаться, чтобы не напугать девчонок. Они и так смотрели на меня недоуменно, наверняка не понимая, чего я реву. Лейла даже пожеванную сушку мне протянула, буквально отрывая ее от сердца.

Стоит ли говорить, что плакать я стала еще интенсивнее?

— Госпожа, остановимся здесь или доедем до дома моего брата? — шепотом обратился ко мне Далар, заглядывая в окошко.

— Здесь, папа, — так же тихо ответила я, с трудом поднимаясь с пола и пересаживаясь на сиденья.

Девчушки спали, завернутые в одеяла. Я едва смогла их угомонить. С каждым днем я уставала все больше. Ноги затекали и отекали, спина неимоверно отваливалась, а на меня накатывала сонливость.