Праздник набирает обороты, оборотни, еще недавно недовольные, кажется, позабыли о поводе для веселья, их лица расслабленные и радостные, танцы, шум, громкий смех, всё чаще звучащий то тут, то там. Я же, сижу на бревне, неподалёку от костра, тупо уставившись в одну точку, размышляя, в чём я так провинилась, что в моей жизни всё идёт наперекосяк последнее время. Когда оборотень только усадил меня на жесткую неудобную поверхность и оставил одну, я всячески пыталась мысленно сбросить с себя путы гипноза, напрягая мышцы, стараясь по собственной воле пошевелить конечностями, но поытки оказались тщетными. Я по-прежнему остаюсь под властью Марка, который теперь сидит рядом, поедая сочное мясо, приготовленное на костре, периодически запивая его вином из большого деревянного кубка. Сглатываю голодную слюну, когда до меня в очередной раз доносятся аппетитные ароматы еды, я даже попросить не могу, не то что поесть самостоятельно, остаётся лишь надеяться, что альфа додумается накормить меня.

— Ну что, Арина, как считаешь, праздник удался? — спрашивает Марк, покончив обсасывать очередную реберную кость неизвестного мне животного.

Молчу, боюсь сказать что-нибудь не то, а так как прямого приказа отвечать пока не было, могу сделать вид, что не слышала вопроса.

— Неразговорчивая ты сегодня, неблагодарная, — укоризненно качает головой альфа. — Я, гляди, даже праздник тебе устроил, а ты снова недовольна.

Со страхом, по невнятной речи Марка, понимаю, что он сильно пьян. Неужели всего от одного кубка? Или он успел выпить больше, когда ходил за ужином для себя?

— Ладно, — подытоживает свой монолог оборотень. — Думаю, что пора бы скрепить нашу помолвку соитием, не могу больше томить тебя в ожидании этого желанного момента.

Мысли о голоде отходят на второй план, моё сердце и дыхание, кажется остановились от ужаса, который, судя по садистской улыбке Марка, мужчина прочитал в глубине моих глаз. Рывком подняв меня за запястье, оборотень томно шепчет мне на ухо, обдавая кислым винным ароматом:

— Ну что, невестушка, проверим, какова ты в постели, — облизывает ушную раковину и, отстранившись, нетвердой походкой направляется прочь от костра, таща меня за собой.

Мои ноги путаются, запинаюсь за корни деревьев и не могу сопротивляться, мысли скачут в хаотичном порядке, они панические, жуткие. Я не могу найти ни единой лазейки на спасение, не знаю, что будет дальше. Около двухэтажного, крепкого на вид дома, стоит долговязый мужчина, которого могу различить лишь в слабых отблесках костра, доходящих до сюда.

— Эван, всё спокойно?

— Да, альфа, — кивает мужчина.

— Продолжай охранять, меня не беспокоить, — отдаёт приказ Марк и открывает массивную дверь, проталкивая меня внутрь.

— Будет исполнено, альфа, — слышу ответ Эвана, прежде чем створка захлопывается и мы остаёмся наедине с моим похитителем.

Темнота… Она окутывает и пугает, не единой искры света, ни малейшего отблеска огня, лишь чернильная тьма перед моим взором, будто я ослепла. И тишина, тягучая, угрожающая, будто находишься в вакууме, где звук не распространяется, кажется, что даже собственного дыхания не слышу, лишь стук сердца в ушах, а звуки веселья и праздника остались где-то очень далеко, словно на другом конце земли.

Хотела бы я сказать, что потеряла сознание от накатившей на меня волны паники, и не чувствовала этих липких отвратительных прикосновений к моему телу, вони перегара, смешанного с запахом пота, боли от жёсткого захвата пальцев, оставляющего синяки на моей коже. Но не хочу врать, я всё ощущала и не могла сопротивляться. Тяжёлое хриплое дыхание, опаляющее ухо, а по моему телу проносится дрожь отвращения, меня передёргивает и начинает тошнить, лишь стоит подумать, что мужчина пойдёт до конца. Как же мерзко чувствовать всё, разрываться внутри от ужаса и унижения, но не иметь возможности что-то сделать, как-то повлиять на ход событий.

Мужские ладони стягивают с меня платье и грубо мнут мои ягодицы, я же лишь плачу, беззвучно и горько, безысходно, оставаясь в одном, уже давно несвежем белье, ведь нового мне не предоставили. Пытаясь заглушить реальность, погружаюсь в воспоминания, представляя рядом с собой совсем другого мужчину: его нежные заботливые руки, объятия, приносящие защиту и тепло, настойчивые и мягкие губы, с обожанием покрывающие мою кожу поцелуями. Мне даже мерещится его запах, хвойный, свежий. Неожиданный болезненный толчок, возвращающий меня в тёмную комнату, лечу на пол, не имея возможности хоть как-то затормозить своё падение. Спасибо, что заваливаюсь на бок, иначе бы расшибла себе голову.

— От тебя всё еще воняет Вудвордом, — рычит Марк. — Мне противно даже трахать тебя, пока я чую хоть малую толику этого омерзительного аромата. Уйди из моего дома, натирайся травой, вливай в себя отвары или избавься от собственной кожи, делай что угодно, но чтобы к утру ты пахла только собой. Иначе мне придётся сделать это самому и поверь, мои способы тебе не понравятся. Эван!

Его голос полон раздражения и угрозы. Альфа громко зовёт другого волка, пока я стараюсь подняться на дрожащие ноги, на ощупь нахожу платье, валяющееся около ног и судорожно натягиваю на себя, ещё не веря, что мне действительно удастся избежать насилия. Дверь распахивается, вижу силуэт мужчины.