Грядка растекалась, хлюпала и не годилась даже для того, чтобы посадить что-то неприхотливое вроде тех кабачков, что росли там, где их ткнули в землю. Но все-таки это была грядка. Человеческая грядка, расположенная ровно на том месте, где раньше был Проход в мир. В их с Димкой мир! Теперь Переход был потерян навсегда, если только не откатить время так же, как удалось сделать с Проходом в мышиный мир. Но Тедди не успела. Просто это был не только ее и Димкин мир. Это теперь был и мир, где навсегда осталась семья Василия.

Трах! – И ведро, из которого вода хлынула водопадом, опустилось на голову Егорыча. Рык ошалевшего от нападения старосты был заглушен металлическим ободом на его голове, и потерявшийся в пространстве Егорыч сделал несколько шагов по вскопанной земле и растянулся в грязи. Из скрытого ведром носа на землю хлынула кровь. Лучший способ закрыть любой Переход в любой из миров – человеческая кровь. Это теперь Тедди не изменить – силенок не хватит. Откуда она это знала, она не понимала. Знала – и все.

Тем временем Василий побелевшими от ярости глазами оглядел столпившихся односельчан.

– Кто… кто это придумал? – прохрипел он.

Тедди запоздало испугалась. Привыкшая к спокойному и насмешливому Василию, так и не сумевшая принять то, что он «родная кровь», она только сейчас поняла, что он не менее опасен, чем Алисо. Мышиная кровь казалась гуще человеческой, и, может, в Василии ее была всего-то капелька, но этого оказалось достаточно. Голос не прорезался, и это спасло сейчас этих людей. Тедди не сомневалась, что он бы убил сейчас всех их одним лишь словом.

– Кто? – повторил Василий и, наклонившись, сдавил многострадальное ведро ладонями так, что оно почти походило на серую лепешку. Хорошо еще, что головы старосты в ведре уже не было! – Кто лишил меня семьи?

– Так птицы же! – прошамкал какой-то старикан. – Это они придумали, а нас обманули, что мы так сумеем время соединить!

Василий замахнулся и метнул в говорившего смятое ведро. Старик неожиданно ловко увернулся, да еще и наконец очнувшийся Димка повис на руке Василия.

– Так ничего не исправить, – зашептал он. – Успокойся, Василий. Мы найдем путь к родным. Я обещаю!

Василий устало опустился на грязь, словно ярость вышла из него, оставив пустоту, и он сейчас походил лишь на тень самого себя.

– Вы-то найдете, – горестно произнес он. – Не сомневаюсь. А я? Я?

Тедди никогда раньше не видела, как взрослые мужчины плачут. Рядом с ней всю ее жизнь был только папа, а Алисо никогда не плакал. И сейчас ей было не по себе.

Грязными огромными руками Василий размазывал слезы по заросшему бородой лицу и глухо всхлипывал, словно ему было тяжело дышать.

– Мы справимся. – Тедди коснулась рукой плеча Василия. – Мы найдем новый Переход в наш мир и выйдем.

– «Мы»? – повторил за ней Димка.

– Мы. – Тедди посмотрела вдаль, и пусть из-за слез – у нее-то слезы откуда? – перед глазами все расплывалось, она видела то, что пока не видели остальные. Миры постепенно объединялись обратно во времени. – Я не оставлю тебя, брат. Я верну тебя Матильде и Тинатин, чего бы мне это ни стоило. И вернусь сама.

– А как же твое королевство? – Димка помотал головой. – Нет, я очень рад. Но вдруг ты снова передумаешь?

Тедди огляделась. Пестрым ковром шевелились приходящие в себя после падения с неба летуны, но возле них уже стояли мыши, готовые в случае чего прыгнуть и перегрызть шею. Летуны, к которым возвращался разум, это понимали, а потому взлетать не спешили. Из-за деревьев показались еще люди, из тех, других деревень, что отвлекли Тедди и остальных, пока Егорыч со своими подельниками уничтожал Переход.

Странно, вдруг и впрямь кто-то им такое нашептал? Тедди поискала глазами Болотную ведьму. На нее это очень было похоже.

– Не передумаю, – твердо ответила она. – Я, может, не права, но для меня один мой брат значит больше. Они не пропадут без меня. Да и мышами должна править мышь, а не девочка. Королевой должна стать мышь, которая видит сны о семье. Слово королевы.

Тедди видела, как поник Цирус-Циркус, по-видимому готовый взять на себя заботу о сем мышином племени так же, как заботился о тех, кто остался в старом мире после смерти бездетного короля. Но в мире, где уже пустил свои тонкие щупальца грибниц крастонос, нельзя было оставлять Цируса. Он снова заблудится в том, что ему будет показывать гриб, и не сумеет уследить за летунами и людьми.

Нет, она имела в виду совершенно конкретную мышь и сейчас терпеливо ждала, когда эта самая мышь поймет это.

– Как мы узнаем, кто будет королевой, если все видят эти сны? – воскликнула Нинка и привычно ухватилась за хвост, но зубы остановились раньше, чем коснулись золотых шерстинок. – Все ведь их видят, да?

Несмотря на сложную ситуацию и все еще убитого горем Василия за спиной, Тедди не удержала улыбку.

– Я еще тогда поняла, что неспроста ты видишь эти сны, – ответила она подруге и замялась. – Нинка… твои родители… они живы?