Наиль хихикнул от мысли, что всё как в фильмах про армию: лишняя учебная тревога не лишняя. Моряки прикручивали всё, что было не прикручено, утаскивали всё, что мешалось под ногами, делали кучу разного, в чём Наиль не смыслил.

Со стороны «ледника» прилетел резкий порыв ветра. Наиль почувствовал, как волоски на руках встали дыбом. Не веря ощущениям, он выпростал руку из-под накидки и офигел: маленькие статические разряды с тихим шипением метались по коже. Следом пришло легкое ощущение, что гравитация уходит и его приподнимает над полом. Магия тихо закручивала вокруг Наиля невидимую бурю. Писец! Не хватало ещё заполучить магическую молнию в свою любимую тушку.

Наиль тут же вспомнил про чёрный металл и вцепился в прутья беседки. Сработало! Гравитация вернулась на место, кожа перестала искрить, а по венам побежала волна: магия уходила в металл.

Над палубой разнеслась новая трель боцманской дудки. Тревога. Оу, а вот это уже была не учебная.

— Все тряпки долой! — надрывал боцман глотку.

Ветер, теперь настоящий, сильно дернул Наиля за одежду, толкнул в спину. И ещё раз. Со стороны невидимого ледника шли тёмные тучи, соединенные с беспокойным морем струями дождя. Несколько секунд спустя ливень накрыл судно.

Внутри что-то дёрнуло, Наиль вскрикнул от неожиданности.

— Держаться! — заорал боцман, и он испуганно вцепился в решетку.

Тут же грохнуло. Дёрнуло. Окатило ледяной водой. Оглушило и ослепило. Пятки подкинуло, и земля ушла из-под ног. Наиль повис на руках и секундой позже понял, что не земля ушла, а палуба. Корабль почти лег на бок от шквального ветра. «Мама!» — завопил он то ли вслух, то ли мысленно, но грохот стоял такой, что Наиль и себя не слышал.

Корабль застонал всеми своими частями, но не рассыпался, не сломался и даже, наоборот — выпрямился и качнулся на другой борт. Потоком воды Наиля прижало к решетке, за которую он цеплялся. Что-то со скрежетом пронеслось над головой, что-то громко хрустнуло. Маты боцмана подсказали, что хрустнуло что-то очень нужное. Наиль зажмурился: «Мы все умрем!»

Вода окатила его с головой, и стало тише. Он распахнул глаза. Море бурлило, корабль качало, но, кажется, никто не умирал. Одни моряки деловито тащили обломки чего-то куда-то, другие бойко убирали порванный парус. Паники не было, наоборот, слышался смех. Кажется, им крупно повезло: учебный аврал оказался вовремя. А ведь моряки знают множество печальных историй, когда шкальный ветер в считанные минуты отправлял корабли на дно. Оп, и будто не было здесь никого и ничего.

Лил мелкий дождь. Вполне тёплая водичка с неба даже успокаивала. Наиль отцепился от решетки: страшное кончилось, и от этого было хорошо. Боцман выдавал нескончаемый поток указаний. Оставалось радоваться, что они к нему не относятся.

Наиль улыбнулся и привлек внимание. Писец! От неожиданности он пригнулся, когда командирское внимание понеслось в его сторону. Отсутствие матов и забота в голосе на контрасте с предыдущими воплями, а также смысл фразы: «Ваша светлость, почему не пристегнуты?» — вместе с довольным хохотом матросов было как… как минуту назад поток воды на голову — неожиданно.

Кажется, Наиль до сих пор не верил в реальность происходящего. Мозг считал, что всё вокруг сон, а он сам, как происходило в таких снах, невидимка. Только теперь Наиль больше не был невидимкой. Капюшон слетел, с волос стекала вода, над ним хохотала вся команда, а он стоял как неудачник, которого облила грязной водой из лужи проезжающая машина. Царское величие и инкогнито пропали навсегда. Да и фиг с ним, с величием, а вот потеря инкогнито означала, что пора прощаться с жизнью.

Наиль не успел испугаться окончательно. Боцман сразу потерял к нему интерес, только распорядился: «Клима, исправить», — и обрушил словесный поток на веселящихся. Веселье быстро прекратилось. К Наилю подскочил один из матросов — на вид простодушный парнишка из деревенских. Смущаясь и очень стараясь не касаться его даже случайно, он показал где, чем и как пристегнуться, чтобы не смыло за борт волной.

Наиль рассеянно слушал сбивчивые объяснения, его мысли были о другом. Кажется, убивать его не собираются. Команда хоть и смеялась над ним, но вполне добродушно. Людям требовалось сбросить напряжение, и глупый пассажир оказался отличным поводом.

А что если интерес к нему был не как к цирковому клоуну? А вдруг это было странное уважение как к магу или знати? Вон, Клима уже заикается, так старается «уважить», повторяя в десятый раз, но господин всё молчит, и почему молчит — неизвестно. Наиль кивнул, что всё понял, и матрос облегченно сбежал от него в трюм.

По-видимому, Наиль зря прятался и сторонился. Точнее, сделанного уже не исправить, и скрываться бесполезно — его растерянное и мокрое лицо видела вся команда. Возможно, и начальство давно в курсе, и пора поговорить?