Капитан жестко потер лицо. Бедный мальчик: лунатит по ночам, кричит во сне. У всех нервы на пределе, но ему сложнее всего, столько всего на него навалилось. Пиратская жизнь не пастила в сиропе, так еще этот de merde космос со своими сюрпризами.

Уничтожать неизвестный космический корабль из магической пушки было откровенно жаль. Еле справился с жадностью. Если бы не развитая интуиция! Столько сил и денег потратил на ее развитие до восьмого уровня. И если бы не горящий алым амулет на пальце…Алый амулет, подумать только, угроза не меньше, чем дракон.

Дракон! Но он им не по зубам.Впрочем, удивительная легкость, с которой «дракон» превратился в пыль, поражала не меньше: один магический снаряд не способен нанести аннигилирующий урон. Любопытная начинка была в трюмах звездолёта, очень любопытная.

И в пыль. Какая жалость, quelle pitié.

Наемник и квартирмейстер Корт бросил быстрый взгляд на пацана. Быстрый, потому что маги способны почувствовать, когда на них смотрят, а тем более смотрят с ненавистью. Очень хотелось прирезать недомерка здесь и сейчас, но осторожность победила. Хтонь его задери!

Но вдруг капитан прав? Капитан всегда прав, его чуйка не раз вытаскивали их бедовые задницы из дерьма. Но! Но всем известно, что интуиция капитана работает на капитана. И вот в данном конкретном случае то, что хорошо для капитана, не есть хорошо для всего экипажа. Жопа дракона!

Собственная чуйка вопила и требовала действий. Корт усилием воли, основанном на доводе разума, сделал шаг назад, вернувшись к работе и сказав себе, что просто дождется подходящего момента. Момента, когда поблизости от мальчишки не будет начальства. А-а-а, дерьмо!

Один, как врач, все время крутится рядом с раненым, второй, как герцог без герцогства, налаживает доверительные отношения. Чтоб их! Это всего лишь сопляк. И сопляк, закинувший их в космос! Где ни посрать толком нельзя, ни водички попить. Чертова невесомость, чертов космос!

Едва крыша не поехала и чуть не потекли мозги, и только сопляку всё ни по чем! Маг, дракон его дери!Хорошо тут ему! Домой ему не хочется! Ненавижу.

Корт подслушал разговор начальства о том, что неопытный маг от испуга рванул, куда смог, а смог в космос — вот не повезло им, что у мальчишки буйная фантазия. И прихватил с собой сферу— и еще притворяется невинным младенчиком! — а та утащила весь корабль и экипаж в придачу. И болтались они в космосе дюжину дней, пока пацану не захотелось на пляж и к солнышку. Чтоб его!

Жаримся теперь под палящими лучами чужого солнца, и оранжевый песок скрипит на зубах и в трусах. Начальство же обдумывает как осторожно — нельзя пугать, сбежит один, и подохнут они тут стопудов, каракатица ему под хвост! — уговорить пацана, что наш Мир — это хороший мир, что океан велик, и места хватит всем. И что герцог примет его, как своего родного сына, и бояться там нечего: защитят и от пиратского барона, и от шторма, и... Чего он там еще может бояться? А еще будут ему сплошь блага, пастила и ласка. Тьфу! Кажется, уговоры — гнилой вариант. Нож ему под ребро, и шантаж — верное средство.

Пляж, солнце. Хтонь космическая! А знаете, почему у нас половина матросов ранены? И знаете, чем? Никогда не догадаетесь!

Как же они обрадовались, когда судно влетело в зеркальную пелену портала, и вместо бесконечной черноты их осветило ярким светом, а под днищем плеснула морская вода, подсвеченная закатным солнцем. Ведь это такая радость, когда лед тает, когда можно дышать полной грудью и топать по палубе сапогами всем своим немаленьким весом, а не сотой его частью.

Потом выяснилось, что радовались рано. Вода оказалась оранжевой не от солнца, а сама по себе, а пляж — не Харибы. И вот это вот всё – необитаемый остров на необитаемой планете. В днище — пробоина. А сверху...

А сверху на них посыпались куски льда. Хтонь Мир-ра! Весь космический мусор, который они накопили за это время. И самое паршивое — тела потерянных товарищей. Их смыло штормом, но недалеко, сфера утащила их с собой в космос, они путешествовали в кильватере корабля, и вот теперь портал выкинул их следом. Ледовые снаряды пробивали палубу насквозь, ломали рангоут и рвали паруса не хуже настоящих снарядов.

Нет, хуже. Хуже снарядов. Замерзшие тела разлетались ледяными острыми осколками во все стороны и таяли потом под жарким солнцем, мерзко воняя, превращаясь в кровавые ошметки в кровавых лужах. Ужасная смерть. Отвратительно. И как же отвратительно получить рану не от руки врага, а от осколка мертвого брателлы, так нелепо погибшего.

Корт зло плюнул в оранжевый песок пустынного острова. Власть они тут захватили очень быстро: вырезали десяток желтых «пингвинов», так назвал их пацан — сказал, что это птицы, врал поди, — накоптили сала про запас. И всё! Нет тут больше ничего, только кусты с гроздьями плодов. Сопляк их назвал «бананы» и жрёт с удовольствием. Очевидно, пока бананы не кончатся, никуда они отсюда не срулят. Дерьмо!