Парень без споров послушался. Даже он наконец-то признал Тохино старшинство.

Имя и в пропуске, и в паспорте было одинаковое. Парень совсем молодой, вчерашний мальчишка. Как его сюда занесло? Из-за чего он умер? На эти вопросы ответов мы не смогли найти. На первый взгляд на теле не было повреждений. А рассматривать детально ни у кого желания не возникло.

Антон прихватил с собой паспорт, пропуск оставил на месте. Показал всем жестом выходить. Никто и не противился. Оставаться в одном помещении с усопшим — то еще удовольствие. А любителей пощекотать себе нервы в нашей компании не наблюдалось.

На улице Тоха долго мыл руки под колонкой. Тщательно. С мылом. Колька давил на рычаг. Я смотрел на них и тоже ощущал нестерпимое желание отмыться, хоть умом и понимал, что мумии не касался вовсе. Все равно внутри поднималось мерзкое чувство брезгливости.

Юрка ходил вокруг, потирал руки, нервно облизывал губы.

— Я теперь есть не смогу, — сказал он не совсем последовательно.

Санжай усмехнулся:

— А тебя никто и не заставляет его есть.

— Кого? — Юрка даже остановился.

— Покойника!

— Тьфу на тебя!

Юрка посмотрел на меня жалобными глазами.

— Мих, ну скажи ты ему наконец. Чего он со своими страшилками?

Я промолчал. Приложил руку к животу. Оттуда раздалось голодное урчание. Мой организм, не смотря на соседство с трупом и желание вымыться отказаться от ужина был не готов.

— Ты тоже есть не будешь? — спросил Антон.

— Еще чего. Я даже две порции осилю!

— Деловые…

Юрка совсем обиделся, задумался и проворчал:

— Хрен вам, а не лишняя порция. Я вторые сутки на одних сухарях!

— Можно подумать, — Санжай сузил свои и без того монгольские глаза, — кто-то кроме тебя в этом виноват.

Юрка тут же встрепенулся. Воткнул руки в боки. Опять назревал скандал.

— Брейк! — Я повысил голос. — Будете собачиться я вас сам отметелю, лично. А Тоха мне поможет.

Антон молча кивнул, плеснул в лицо полные пригоршни воды, стряхнул руки и распрямился.

Я положил свой мешок подальше от сырости, шагнул к колонке, попросил:

— Мне тоже полей.

Колька кивнул и принялся качать с новой силой.

* * *

Новое жилье отыскали через четыре дома. Тоже на первом этаже. В этой квартире не было никаких сюрпризов: ни трупов, ни крыс, ни котов. Пустая заброшенная коробка. И нас это обрадовало больше всего. Чем меньше неожиданностей, тем лучше. Хватит. Надоели хуже горькой редьки.

Костер разожгли во дворе у подъезда, пустив на дрова сухие деревца. С сушеной рыбой сварили вермишель. Приправили сверху Колькиными травами и горстью яичного порошка. На выходе получили натуральную бурду — не слишком изысканную, но сытную и полезную.

Жаловаться на вкус никто и не подумал. Даже вредный Юрка уплетал странное блюдо за обе щеки, прикидывая, как бы получить добавки.

После ужина я наконец задал вопрос, ответ на который никак не мог найти:

— Коль, как так вышло, что тело не разложилось, а усохло? Здесь же не пустыня.

Удивительно, но ответил Юрка. И голос у него был совершенно серьезный, без обычной подковырки:

— Здесь куда круче пустыни — климат резко континентальный. Если лето было сухим и жарким, а по одежде видно, что попал он сюда не зимой, то вполне мог и усохнуть. Комната закрыта, окна целые, дом крепкий, зверья нет… В тайге, конечно, такие сюрпризы невозможны. Там слишком много желающих отобедать. А мяса в здоровом мужике, сам понимаешь…

Он достал из мешка завалявшийся сухарь и с удовольствием захрустел… Меня же откровенно перекосило.

Потом был травяной чай. Дальше сон вповалку на голом полу. Крепкий, мертвый, без снов. Нас не беспокоили ни тайга, ни зверье, ни Колькин хозяин, ни труп по соседству. Ничего. Человек вообще — скотина универсальная. Способен привыкнуть ко многому.

Утро началось с дождя за окном и грохота грома. Природа бесновалась. Пугала. Грозила карами небесными. По стеклу вода стекала потоком. Я стоял, опершись о подоконник, и думал, что за последние дни вовсе не вспоминал о прошлой жизни.

Рядом встал Санжай, положил руку мне на плечо. Покачал головой. Сказал:

— Это ненадолго.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу.

Мне вдруг пришла в голову забавная мысль.

— А тогда в лесу, тоже видел?

Я обернулся к парню. По его восточному лицу не было понятно смутился он или нет. Полная невозмутимость. Лишь глаза прищурились насмешливо.

— Нет, — сказал он совершенно серьезно, — там сработал онгон!

Врешь ты все Санжай, ох врешь! Все твои страшилки и предсказания чистой воды мистификация. Хотя, черт тебя знает.

— Жрать так хочется…