В интернат возвращаюсь, особо не афишируя своё возвращение. Получилось. В моей комнате всего пара девчонок. Из тех, кто редко куда-то ходит. В противоположном от меня углу они листают какой-то журнал. Ладно. Мне не мешают. И я не мешаю. Скидываю с себя верхнюю одежду. Переобуваю мокрые ноги в сухие носки. Школьное платье. Теперь я снова коричневая невидимка. Нас тут много таких коричневых. Мимоходом кидаю журналисткам:

— А где все?

— Да кто где… — отвечает одна.

— Наверное, в спортзале. Говорит другая. — Там волейбол.

— Ага… — Киваю им. Пойду, погляжу.

Выхожу из комнаты и иду к дальнему выходу. Вниз на первый. Переход в другой корпус. Смотрю от дверей что творится в зале.

О… И директриса здесь. Это очень хорошо. Возвращаюсь в жилой корпус, снова через третий этаж, мимо дежурной вниз на первый и в учебный корпус. Там, есть такой хитрый закуток на втором этаже. Где и кабинет директора и учительская. Но их там сейчас никого нет. Я видел кроме директрисы и дежурную училку. Физичку кажется. У нас физики пока ещё не было. Так что сейчас здесь мне никто не помешает.

Одеваю перчатки и своим ключом… Да-да. У меня свои ключи почти от всех кабинетов есть. На время у дворничихи позаимствовал, и сделал в городе дубликаты. А ключи дворнику вернул. Всё чисто прошло. Никто и не заметил.

Так вот… Своим ключом открываю кабинет директора и проскальзываю внутрь. Теперь всё надо делать быстро. В шкафчике, что сразу за креслом директора должна стоять начатая бутылка водки. Я ещё в прошлый свой заход нашёл, где что лежит. Открываю дверцу… Оп-па… Водки нет.

***

Да. Действительно. Водки я не обнаруживаю на привычном месте. Зато на том же месте стоит початая бутылочка коньяка. Какой-то грузинский судя по кривым буквам. Та-ак… Аккуратненько пробочку вынимаю, чтобы не сломать. Получилось. Воронку из листа бумаги. Думаю, что если меня вышибало с одного пакетика, то штуки три ей хватит. Через бумажную воронку осторожно. Стараясь не рассыпать порошок в бутылку. Закрыть пробку. Взболтать.

Сразу вспомнился Джеймс Бонд: Взболтать, но не смешивать…

Нет уж, мы размешаем более тщательно. Что дальше? Бутылку на место. Все бумажки в карман. На выход. Дверь закрываю и… Вперёд. Валим отсюда…

***

— А что потом будет?

— Что будет. Что будет… Придёт она под вечер и накатит стаканчик. А потом уснёт сладким сном.

— Сразу?

— Надеюсь, что нет. У неё тушка большая. Должно подействовать как надо.

— А как надо?

— Ой…Ну что же ты такая любопытная. Она всегда перед уходом выпивает и едет потом домой. Машины у неё, как ты знаешь, нет. На такси она не ездит. Мы следили за ней. Помнишь?

— Помню. А что будет дальше?

— Ну, я надеюсь, что подействует, но не сразу. Она пойдёт и где-нибудь по дороге навернётся и сломает себе шею.

— А если нет?

— А мы сходим и посмотрим. И если что, поможем ей перейти дорогу, где не положено. Старушкам всегда надо помогать переходить дорогу…

***

Дорог от интерната до метро, в принципе, много. Но человек Homo soveticus — существо сообразительно, а особенно москвичи. Именно они знают, что такое время, потерянное на дорогу. С утра на работу, а вечером обратно… Это же сколько времени можно потерять, от двух до пяти часов, с учётом забегания по дороге с работы в магазин, в прачечную, на почту и т. д. И поэтому люди любым способом стараются сократить это время. Дорога сокращается на треть, если сесть в правильный вагон метро, который ближе к выходу или к переходу на другую линию. Если в обеденный перерыв, а то и во время рабочего дня забежать в магазин за продуктами. Если срезать дворами дорогу от работы до метро и от метро до дома… Вот этим я и смогу воспользоваться.

***

Когда я следил за директрисой, я заметил, что до метро она всегда ходит одним и тем же маршрутом. Это был самый короткий путь, несмотря на то, что приходилось преодолевать три разных двора, небольшой парк и при этом в одном месте преодолевать довольно крутой подъём по лестнице с тринадцатью ступеньками и перилами из железных труб… Именно в парке я и решил подстеречь свою жертву.

Не знаю, употребила ли она коньячок с моей добавкой из расслабляющего снотворного порошка. Но это роли особо и не играет. Зима. Холодно. И… Скользко.

***

Нонна вышла из школы-интерната, и чуть пошатываясь двинулась по стандартному маршруту. Хотя то, что её слегка «штормило», было заметно, скорее всего, только мне…

Незаметно выйдя из так нелюбимой мною школы, я перешёл улицу и, зайдя за угол ближайшего дома припустил так, как будто за мною гнались сто тысяч бандерлогов.

— А бандерлоги — это кто?

— Инга! Я потом тебе расскажу. — тяжело дыша ответил я свой напарнице. — Всё потом. Сейчас не до этого… Надо успеть…

***

Успел. Вовремя.