— Не дам броненосцы резать, не дам, — глухо произнес великий князь Алексей, — у нас флот скоро испанской «армаде» уступать начнет! Лучше эту дорогу в Маньчжурии не строить, эту же прорву денег напрасно выбросим на ветер. Ведь если Рамос прав, и восстание китаезов начнется в следующем году, то кто даст гарантию, что подобного не повторится? А если мы потом столкнемся с японцами лоб в лоб — они что, просто так десяток броненосцев у Англии заказали? Десять кораблей линии для мира не строят — это война!

Генерал-адмирал за малым чуть ли не сорвался в крик, два его собеседника только поморщились. И что самое ужасное — то, что предсказывал им в частном письме Рамос одними намеками, стало с убийственной точностью сбываться. И если китайцы действительно восстанут против европейцев в следующем году, сколотят банды с насквозь ругательным название для слуха русского человека, то тогда всю начатую дорогу разберут на рельсы и шпалы. А нужна ли эта КВЖД, если прорву денег в нее вложить, а потом хитрые бритты с японцами ее и заберут в союзе с китайцами, прихватив заодно и Корею. Не сразу, с течением времени, но все же отберут — китайцев ведь вчетверо больше, чем проживает русских, японцы втрое превосходят по численности все население Сибири, от Урала до Тихого океана.

Ох, как тяжело делать выбор, особенно когда речь идет о тех русских землях, которые недавно уступили. Вот они — заплати, и бери обратно, не за столь и большую сумму, и золото там есть в избытке, а народа едва полсотни тысяч вместе с туземцами, причем алеуты вполне лояльными были.

— Может на хрен эту Маньчжурию, расходы на КВЖД пока небольшие, спишем в убытки. Жили спокойно без нее, и еще двести лет проживем. Линию по левому берегу Амуру поведем, там тоже железная дорога очень нужна. Торговать с Китаем через Квантун можем, от него морем путь до Владивостока. Аляска — наша землица, пусть и суровая, и золото там есть.

— Владивосток замерзает зимой, но ведь можно ледоколы туда провести. К тому же Гензан есть, туда ветку проложить можно. А вот Аляску Вилли отдавать нельзя — немцы въедливы, инженера у них толковые. Уцепятся — уже не отдадут, и обогатятся. А мы, погнавшись за Маньчжурией, свое потеряем, и ее, в конечном итоге тоже! Чую, это все Витте мутит, ведь иноземные банки за ним стоят — а в чем интерес-то? Да и с Квантуна у нас одни убытки пока, это сколько туда трудов и рублей вложить нужно⁈

В последние дни великий князь Алексей Александрович стал ярым противником строительства КВЖД, и тем смутил и своего брата, и царственного племянника. Теперь все трое засомневались в расписанных Витте картинах стремительного обогащения России от торговли с Китаем. И все дело в том, что русских товаров было мало, и скверного качества — торговать, по сути, нечем, конкуренция среди европейских товаров шла жесточайшая.

— А может прав был камергер Резанов, что в Калифорнии землицу прикупил. Если Аляской завладеем, то золота у нас прибавится, а весь необходимый провиант у тамошних испанцев купим. Казаков переселим для охраны, старателей отправим — вот и обустроим потерянное. А с КВЖД не стоит торопиться, потерпим год, посмотрим, что китайцы учинят. Вот тогда и решать будем. А если не так пойдет, то свое мы возвратим с Аляской, сторицей за нее возьмем, не убудет для казны.

— Да где он тридцать миллионов рублей найдет?

— Броненосцами заплатят, теми, что добычей достались, — спокойно парировал генерал-адмирал. — И золото у него в Калифорнии свое есть, не бедный, чай, все побережье Штатов разорили. Не британцам же отдавать, или кайзеру? Ну что же вы, решайтесь? Империя тем сильна, что свое никогда не отдаст, а потом о прибытке подумает!

Наступила давящая тишина — Романовы закурили, и, дымя папиросами, размышляли молча. Сейчас каждый из них понимал, что, возможно, именно от их решения может измениться многое, и будущее империи тоже…

— Хоть «двухэтажных уродцев» не будет, а вполне нормальные броненосцы, с двенадцатидюймовыми пушками, согласно будущим Парижским «договоренностям». Подпишут их все, как миленькие, так как Англии очень нужно закрепить свое господство на морях с «двух державным стандартом».

Рамос внимательно разглядывал привезенные чертежи «Джорджии» и «Алабамы» двух будущих первоклассных кораблей линии, что под именами «Кирсарджа» и «Кентукки» были спущены этой весной на воду в Ньюпорте. Низкобортные, как «Виргиния», что раньше именовалась «Орегоном», вот только внешний вид их преобразился, в отличие от первоначального, в котором поверх башен главного 330 мм калибра водрузили еще одну с парой 203 мм пушек. Кораблестроители повели себя как маленькие дети, которые жаждут, чтобы их линкоры выглядели на бумаге очень грозными. А расчет весовой нагрузки показал, что вместо четырехсот пятидесяти тонн, «двухэтажная» конструкция весит все семьсот, и провернуть ее даже гидравликой становится крайне затруднительно. К тому же проблемы со стрельбой становились неразрешимыми, ведь зарядка одной пары стволов мешает другой, а скорострельность восьмидюймовых пушек составляет выстрел в минуту, тогда как главный калибр впятеро медленнее.

В реальной истории один американский адмирал назвал такие башни «преступлением против белого человека»!