— Не знаю. Нет, если я смогу помешать этому. Думаю, сперва они должны будут убедить короля Шрюда, что это необходимо. А если они это сделают, я буду знать.

— Значит, вы думаете, что это идет из замка.

— Да. — Чейд долго ждал, но я молчал, не желая спрашивать. Тем не менее он ответил: — Я ничего не знал об этом, пока это не произошло. Во всяком случае, я не имел к этому никакого отношения. Они даже не обращались ко мне. Вероятно, они понимали, что я не просто откажусь. Я бы проследил, чтобы это никогда не произошло.

— О, — я немного успокоился. Но он уже слишком хорошо обучил меня дворцовому образу мыслей. — Тогда они, наверное, не пришли бы к тебе, если бы решили покончить со мной. Они бы боялись, что ты и меня предостережешь.

Он взял меня рукой за подбородок и повернул мое лицо так, что наши глаза встретились.

— Смерть твоего отца должна быть самым серьезным предостережением, которое тебе потребуется — сейчас, или когда бы то ни было. Ты незаконнорожденный, мальчик. Мы всегда делаем их уязвимыми и представляем для них опасность. Нас всегда готовы убрать, за исключением тех случаев, когда мы совершенно необходимы для их собственной безопасности. Я кое-чему научил тебя за последние несколько лет. Но этот урок ты должен запомнить лучше всех прочих и никогда не забывать о нем. Если когда-нибудь окажется, что ты им не нужен, они убьют тебя.

Я посмотрел на него, широко раскрыв глаза.

— Я им и сейчас не нужен.

— Не нужен? Я старею. Ты молод и послушен, у тебя лицо и манеры, выдающие королевскую кровь. До тех пор, пока ты не выкажешь никаких ненужных амбиций, с тобой ничего не случится. — Он помолчал, потом осторожно подчеркнул: — Ты мальчик короля. Исключительно его. Ты, возможно, и не представлял себе, до какой степени это так. Никто не знает, что я делаю, и, вероятно, все забыли, кто я такой. Или кем я был. Если кто-нибудь и знает о нас, то только от короля.

Я сидел и пытался собрать все это воедино.

— Тогда… ты сказал, что это идет из замка. И если тебя не использовали, значит, это не от короля… Королева! — я сказал это с внезапной уверенностью.

Глаза Чейда оставались непроницаемыми.

— Это опасное предположение. И еще более опасное, если ты думаешь, что каким-то образом можешь на него опереться.

— Почему? Чейд вздохнул:

— Когда у тебя появляется идея и ты решаешь, что это правда, то иногда становишься слепым к другим возможностям. Обдумай их все, мальчик. Возможно, это был несчастный случай. Может быть, Чивэл был убит кем-то, кого он оскорбил в Ивовом Лесу. Может быть, это не имеет никакого отношения к тому, что он принц.

Или, может быть, у короля есть еще один убийца, о котором я ничего не знаю, и это была рука короля.

— Вы ничему этому не верите.

— Нет. Не верю. Потому что у меня нет никаких доказательств в пользу всех этих предположений. Так же как у меня нет ничего, позволяющего утверждать, что смерть твоего отца была делом рук королевы.

Это все, что я помню о том разговоре. Но я уверен, что Чейд намеренно предлагал мне обдумать, кто мог действовать против моего отца, чтобы исподволь внушить мне настороженность к королеве. Я все время размышлял об этом, и не только в те дни, которые последовали за этим разговором. Я исполнял свои обязанности, мои волосы медленно отрастали, и к началу лета все, казалось, вернулось к норме. Раз в несколько недель меня посылали в город с поручениями. Я вскоре заметил, что, независимо от того, кто посылал меня, один или два пункта в списке исходили от Чейда, и догадался, кто стоит за редкими глотками свободы. Мне не удавалось проводить время с Молли каждый раз во время выходов в город, но я стоял под окном ее магазина, пока она не замечала меня и мы не обменивались кивками. Однажды я слышал, как кто-то на рынке рассказывал о ее прекрасных ароматизированных свечах и говорил, что никто не делал таких со времени смерти ее матери. И я улыбнулся и порадовался за нее.