Пещера была довольно глубокая, но свет, который поступал снаружи, бродил в её поворотах, освещая путь компании.

— Здесь, — сказал Хэл, когда они вышли на относительно открытое пространство, в центре которого был вход в иную, более узкую пещеру. Идти туда можно было только в одиночку. — Нужно поторопиться, скоро пещера вновь поменяет своё место, и тогда…

Хэлу не пришлось договаривать. Все поняли, что произойдёт — здешняя просто зарастёт землёй, возвращаясь к первоначальному обличию, и заживо замурует ребят в себе.

Тара, вновь удивив Хэла, тут же рванула в пещеру. Какое-то время они постояил в молчании.

— И что будет, если она не вернётся? — спустя несколько минут вновь засомневался Дойл. Впрочем, в его голосе не звучало враждебности. Возмущался он скорее для проформы.

— Она вернётся, — уверенно ответил Хэл.

Именно в этот момент, подтверждая его слова, из пещеры вышла Тара. Лицо её было сосредоточенно и напряжено.

Она подошла к Дойлу, и с видимым усилием сказала:

— Ы… лед… щий…

— Что?! — Дойл недоумённо уставился на неё. — Ты можешь говорить?!

Ародиил просто смотрел с суеверным ужасом то на неё, то на пещеру, а затем сказал:

— Это же пещера, да?

— Думаю, да, — ответил Хэл.

— Но как? — спросил Дойл, подходя вплотную к Хэлу. — Ты почему нам не сказал, что пещера способна вылечить от такой болезни?!

— Я не знал, — спокойно ответил ему Хэл. — И не думаю, что она вылечила её. Пещера лишь показывает то, что положено, как и сказал Мельдорф. Думаю, показанное пещерой помогло ей справиться самостоятельно. Сейчас, кстати, твоя очередь, если верить Таре.

Дойл махнул рукой и отправился внутрь, с молотом наперевес.

Тара тем временем подошла к Хэлу, и с усилием произнесла:

— Ы… э авиш…я.

— Что? — не понял Хэл.

— Иди вон к Аро, ему скучно, — как-то резко посоветовала ей Ивейн.

— Обязательно нужно было грубить? — спросил Хэл, когда Тара отошла.

— Так Аро действительно скучал, — пожала плечами Ивейн с невозмутимым видом.

Ародиил, высокий и нескладный парень, в это время безуспешно пытался пообщаться с Тарой.

Дойл вышел, уверенно поигрывая молотом и как-то странно глядя на Хэла.

— Аро, твоя очередь.

Тот с сомнением подошёл ко входу в пещеру, оглядел его, попытался заглянуть внутрь — но бесполезно. Внутри было нечего разглядеть.

Он пробыл в пещере удивительно долго. Как минимум в два раза дольше остальных. Выйдя же из неё, сказал всего одно слово:

— Ивейн.

Она коротко оглянулась на Хэла и уверенно пошла в пещеру. Пока её не было, Хэл ловил на себе задумчивые взгляды Аро.

Выйдя, Ивейн выглядело какой-то смиренной, даже покорной. Она просто подошла к Хэлу и кивнула ему.

Хэл медленно, словно испытывая свои нервы на прочность, приблизился к входу в пещеру. Затем смело шагнул внутрь.

Он не понял, сколько шагов он сделал, прежде чем органы чувств ему изменили. Он думал, что в пещере было довольно тихо, но сейчас, не слыша даже своих шагов, Хэл даже опешил. Вскоре пропали и остальные чувства — Хэл не чувствовал даже, что дышит. Не понимал, открыты его глаза или закрыты. Он ощутил невесомость, словно был в космосе. Вместе с тем он почувствовал, что нечто, стоящее выше всех и всего существующего, изучает его. Хэл почти физически ощущал, как взгляд буравит его лицо, а затем проникает внутрь и копается в его мозгах…

Это нечто, изучающее его, говорило с ним. Но не словами — просто перед Хэлом мелькали картинки. Вот момент его рождения — настоящего рождения, в родном мире. Его взросление, окружение, унижения, понесённые в школе… Каждая мысль, каждое совершенное дело с момента рождения и до нынешнего момента было взвешено и точно оценено. Он ощутил, что если бы это нечто захотело бы, оно бы запросто стёрло его и все воспоминания о нём без всякого сожаления.

Хэл почти физически ощущал, как шестерёнки шевелятся, и его судьба, находящаяся на острие ножа, решается в этот момент.

Вскоре давление на него ослабло, и перед ним появились новые картинки. Их ещё никогда не было в его жизни, и Хэл понял, что это — его прогнозируемое будущее.

Дом волхва постепенно отдаляется, причём угол зрения удаляется не в лес, а в остальной мир. Им пересекаются деревни и города, он проходит через множество мелькающих сражений. Порой он идёт в одиночку, чаще — с Ивейн, а порой и с остальной троицей учеников Мельдорфа. Затем мелькнуло лицо незнакомого парня — высокого и мускулистого, с коротким чёрным «ёжиком» на голове.

Внезапно перед ним возникает картина из его повторяющегося ночного кошмара — как он стоит на берегу неспокойного моря, и под его взором оно расходится, открывая в своих недрах нечто пугающее, на что он смотреть не желает…