В семи-восьми метрах от него стоял Джаг, принявший низкую стойку. Его плащ волнами развевался по ветру над его головой, когда вихрь энергии поднялся из-под его ног. Одну руку он выставил в сторону, а другой направлял свой изогнутый клинок в сторону Хэла.

Ученик волхва призвал почти половину оставшейся энергии, вгоняя её в клинок.

Издавая алое неравномерное сияние, от меча Джага отделилась его энергетическая копия. Клинок, летящий в воздухе, был не меньше трёх метров в длину, а в его полёте слышался тигриный рёв.

От клинка же Хэла оторвался серебристый полумесяц размером в два метра, от полёта которого мгновенно превращались в пыль травинки, витающие в воздухе.

Техники встретились посередине, и из призрачной сабли непостижимым образом оторвалась голова тигра, которая принялась кромсать полумесяц своими острыми клыками.

А спустя мгновение полумесяц развеялся, и оранжевый энергетический меч с тигриной головой на острие ударил прямо в грудь Хэла.

Наблюдающие за схваткой снаружи купола увидели, как ослабленная схваткой с серебристым полумесяцем техника Джага достигает груди Хэла и развеивается, оставляя глубокие кровоточащие порезы. Кровь буквально била фонтаном, орошая траву перед ним…

Хэл, никогда прежде не ощущавший подобной боли, едва не потерял сознание, вновь увидел на грани зрения человека, одетого во всё чёрное, медленно ступающего к нему. В руке у него был такой же меч, как и у самого Хэла.

Что это? Призрак? Или посланник смерти, идущий по его душу…

— Нет! — вдруг закричал кто-то с другой стороны.

— Он жалкий слабак, — произнёс человек в чёрном, не останавливаясь. — Он умрёт, если я не вмешаюсь. А вместе с ним и мы…

Хэл ничего не понимал, но чувствовал, как по капле из него утекает жизнь. Неужели так закончится его путь в этом мире? Он получил второй шанс, и дал себе слово, что больше никогда не будет таким же неудачником, каким был до перемещения…

— Он справится, — возразил второй голос. — Если ты всегда будешь ему помогать, то рано или поздно от его сознания ничего не останется.

В этом голосе были знакомые нотки. Хэл, чья жизнь постепенно угасала, узнал в этом голосе… Себя. Разве что он был более мягким.

— Какая разница? Главное, что тело будет жить, — резко ответил человек в чёрном.

Хэл попытался поднять взгляд и разглядеть его лицо, но не смог этого сделать.

Вместо этого он перевёл взгляд на свои раны — удивительно, но время словно замедлилось, и он видел капли крови, вылетевшие из его груди, застывшими в воздухе.

— Но и мы пострадаем в этом случае. Его внутренний мир придёт в хаос…

— Я итак живу в хаосе, — сказал человек в чёрном. — Хаос — моя суть и моя жизнь… Подобие жизни…

Ему осталось сделать всего несколько шагов, и с каждым этим шагом Хэл ощущал приближающуюся темноту, обещавшую ему столь желанный отдых и избавление от боли…

Но он не мог этого допустить. Он не может умереть, ведь его друзья всё ещё ждут его помощи… Не только друзья, но и все те невинные, отправленные на смерть просто потому, что Империи так захотелось.

Хэл вспомнил, что показала ему Пещера Судеб. Если он не справится, сойдёт со своего пути, миру грозит такое, что сложно представить… Тот человек, прожигающий саму суть одним только взглядом явно не желает всеобщего процветания.

— Я сказал, нет, — повторил второй голос, когда человек в чёрном приблизился настолько, что Хэл смог разглядеть дорожную пыль на его плаще.

— И кто же меня остановит, ты? — насмешливо спросил человек в чёрном.

— Нет, не я. Он…

Хэл не понимал, о чём идёт речь, но чувствовал, что должен что-то сделать, иначе случится непоправимое.

Зрители, наблюдающие за боем, увидели, как вокруг опустившего голову на грудь ученика волхва поднимаются вихри энергии. Кровь, брызнувшая было из его груди, остановилась.

В глазах Джага застыл суеверный ужас — после прямого попадания его техники, пусть и ослабленной, никто ещё не выживал. А этот беловолосый демон не только устоял на ногах, но и, судя по всему, готовит новую атаку…

— Умри! — прокричал Джаг, отправляя в сторону Хэла ещё один призрачный меч, на сей раз вкладывая в него ещё больше энергии.

Трава приминалась под летящим мечом, а волны энергии бились о купол с такой силой, что по тому начали идти трещины. Голова призрачного тигра на острие меча разинула пасть и зарычала, предвкушая добычу.

Но рык тигра полностью померк перед рёвом юноши, стоящего у неё на пути.

Голова, безвольно висевшая на его груди, оказалась запрокинутой к небу, а из её глаз и раскрытого рта исходили столбы серебристого цвета, бьющие в небо. Они врезались в купол, отчего по тому шло всё больше и больше трещин. Помимо света изо рта беловолосого раздавался оглушительный рёв, при звуках которого у зрителей боя кровь стыла в жилах.