Он выглядит так, словно спешил сюда после собственной тренировки. Костяшки его пальцев обмотаны лентой, а пот смачивает ткань, натянутую на грудную клетку. С досадой я отмечаю, что одежда неплохо сидит на нем.

Жаль, что он такой, какой есть, и возглавляет группировку преступников.

— Уже нарушаешь правила. — Он качает головой в сторону, карие глаза сужаются, глядя на меня. — Такая умная женщина, как ты, должна понимать. Каждое слово звучит так, словно он выдавливает его из себя сквозь стиснутые зубы. — Рэйф, блядь, должен понимать.

— Да, но… — Я дышу прерывисто, поэтому мои слова звучат короткими стаккато. — Я говорила тебе, что мне нужно заниматься спортом. Ты не слушал. — Поднимаю подбородок еще выше и добавляю. — Я благодарна ему за то, что он привез меня сюда.

Избегая его взгляда, я беру воду из его рук и долго пью, не обращая внимания на капельки конденсата, которые падают мне на грудь. Может быть, ему надоест стоять здесь и наполнять комнату своим гневом.

Мой взгляд сам собой опускается на переднюю часть его треников и замирает на выпуклости под тканью.

— Пора идти.

Проходит мгновение, прежде чем я осознаю его слова, и еще секунда, прежде чем я поднимаю глаза на него. О, Боже. Я смотрю на него. Если бы земля могла разверзнуться прямо в эту минуту и поглотить меня целиком, я бы только приветствовала это.

Бросаю взгляд на свой неряшливый наряд, не могу удержаться и бросаю ему вызов.

— Полагаю, в таком виде я не смогу показаться на публике, не так ли?

Его глаза не отрываются от моих, когда он делает шаг ближе, сокращая расстояние между нами, и я заставляю себя оставаться на месте. Его взгляд скользит по моему телу, на мгновение задерживаясь на моей груди, и я внутренне ругаю спортивный бюстгальтер за то, что в нем нет более толстой подкладки, чтобы скрыть мои соски-бусинки.

— Ты думаешь, у меня есть проблемы с тем, как ты сейчас выглядишь? — в его глазах блестит что-то непонятное, а голос понижается, становясь все более хриплым. — Ни у одного мужчины в здравом уме не будет проблем, если ты будешь выглядеть так.

В воздухе между нами возникает напряжение, и я чувствую, что комната становится еще меньше.

— А вот с чем у меня есть проблемы, — его тон приобретает жесткий оттенок, — так это с тем, что ты подвергаешь себя риску. Больше никаких остановок здесь, если я не знаю об этом. Ты нужна мне целой и невредимой.

Боже, какой же он грубый и властный. Но, по крайней мере, он заботится о моей безопасности… даже если это делается ради его собственных целей.

Я выдерживаю его взгляд, прежде чем кивнуть.

Нико наклоняет голову, жестом указывая на дверь.

— Пошли.

Нико

Блядь. Профессор Оливия Райт заставляет меня сходить с ума.

Эта мысль повторяется в моем мозгу, пока я иду за ней из спортзала.

Я чертовски зол, когда Рэйф сказал мне, что они сделали незапланированную остановку, и он, блядь, не предупредил меня об этом.

Я прерываю свою тренировку и сажусь в машину, чтобы приехать сюда. Ворвавшись в зал, я был готов наброситься на нее. Она под моей защитой, и я должен знать, где она находится в любое время. Она — моя пешка, и если у меня ее не будет, то я проиграю эту чертову игру, и Джоанна Сантилья продолжит свое правление.

Как только я переступаю порог комнаты, где танцует Оливия, то получаю удар в самое нутро. Крошечные шортики, едва прикрывающие ее изящную попку, заставлияют мой член затвердеть в считанные секунды. Но именно ее тело, чувственно двигающееся в такт музыке, как будто она была единым целым с каждым аккордом и строчкой текста, заставляет мой член напрячься до предела.

Я не потрудился снять ленту с костяшек пальцев, пока ехал сюда, и теперь мне это точно не понадобится. Как только мы вернемся домой, я снова пойду в спортзал и буду колотить этот чертов мешок. Черт знает, что я буду делать, пытаясь избавиться от этой проклятой потребности, которой она меня прокляла.

Будь на ее месте любая другая женщина, я бы прижал ее к стене этой чертовой комнаты. Я бы дал ей почувствовать, насколько твердым она делает мой член, а не просто позволял бы ей украдкой смотреть на него. И я бы точно стянул этот спортивный лифчик, чтобы попробовать на вкус соски, которые пытаются пробиться сквозь ткань.

Но я, блядь, не могу. Все в ней не так. Может, она и говорит правду о том, что не знает своих настоящих родителей — это еще предстоит выяснить, но факты остаются фактами.

Как бы она ни притягивала меня, как бы я ни кайфовал от ее упрямства, она — средство достижения цели.

И происходит из рода лжецов, а ее мать — королева убийств и лжи.

Оливия

ВЕЧЕР СРЕДЫ