Когда выяснилось, что агент Джанетти был соучастником пыток и убийства агента Фонтена, это положило начало ухудшению отношений между УБН и ФБР.

Я дважды стучу костяшками пальцев по дверной коробке и жду разрешения Томасино войти.

Войдя внутрь и закрывая за собой дверь, я спешу занять место за овальным столом рядом с Томасино, стараясь не задеть перевязь, защищающую мою травмированную руку. Разумеется, второй мужчина остается стоять, видимо, слишком разгоряченный, чтобы сидеть в кресле.

— Это заместитель специального агента Пенман из УБН. Пенман, это Оливия Райт, наш криминальный психолог.

От Пенмана исходит ощутимое раздражение. Когда он устремляет на меня свой прищуренный взгляд, я выпрямляю спину.

— Так это вас я должен благодарить за то, что наша операция полетела к чертям? — его тон наполнен упреком.

Поднимаю подбородок и встречаюсь с ним взглядом, мой тон спокоен.

— Я просто выполняла свою работу, сэр.

Томасино прочищает горло и обращается ко мне.

— Люди Пенмана проводили беспрецедентную операцию под прикрытием. — Челюсть Пенмана сжимается от язвительного тона моего начальника.

Кто, черт возьми, работал под прикрытием?

Томасино вздыхает.

— Райт была направлена туда, чтобы определить, достаточно ли доказательств того, что университет и конкретные сотрудники участвуют в незаконных операциях с наркотиками.

Однако Пенман не собирается отступать.

— Мы держали там нашего ведущего парня в течение многих лет. — Он хлопает кулаком по столу. — Черт возьми. — Еще один удар кулаком. — Годы, Гарольд. А твой чертов психолог превратила все в кавардак.

О, черт возьми, нет. Я вскакиваю с места.

— При всем уважении, сэр, все уже давно хотят, чтобы La Madre de la Muerta исчезла из поля зрения. Она сейчас находится под стражей? Да. Достаточно ли у нас улик для обвинительного приговора? Да, черт возьми. И все жаждут разоблачить связи университета с наркоторговлей. — Я встречаю его холодный взгляд и произношу слова сквозь стиснутые зубы. — Оба. Задания. Были. Выполнены.

— И если бы ваши люди действовали по протоколу и докладывали вам хоть что-то, то вы бы знали, что я не только была поражена своей связью с Сантилья, но и была вынуждена войти в мир Альканзара, и меня дважды обманул один из наших. Но я все равно выполнила свою работу, доставив на блюдечке с голубой каемочкой не только Сантилья, но и правую руку Алканзара, да еще и с большим количеством информации.

— Да, когда операция идет наперекосяк, это ужасно. Я понимаю. Мы потеряли агента, независимо от того, при каких обстоятельствах. Но мы одержали и победу.

— Мы получили убедительные доказательства того, что сотрудники университета работали в связке с одним из лидеров картеля, пропуская наркотики через учебное заведение. Это то, что никто не мог повесить на них, потому что они хорошо заметали следы. До сих пор.

— У меня была зацепка, и я ею воспользовалась. Я знала, что Сантилья не сможет упустить потенциальную возможность разрушить власть Альканзара. Жалею ли я о том, что погибли люди? Конечно.

Я сглатываю подступающий к горлу комок, когда в памяти всплывает труп Нико.

— Я ненавижу, что все так получилось. Но мы все равно получили больше, чем ожидали. Есть реальная вероятность предъявления множества обвинений и вынесения обвинительных приговоров, когда дело будет передано в суд.

Пенман хмурится на меня, и у меня возникает ощущение, что ему не нравится, что я выступаю против него.

— Вы все равно провалили нашу операцию.

Поднимая руку, Томасино молча приказывает мне занять свое место. Наклонившись к столу и склонив голову, Томасино с любопытством смотрит на Пенмана.

— Ввиду деликатного характера этого дела и высокого уровня риска, связанного с ним, я могу понять, почему вы не раскрыли эту информацию. — Его тон полон недовольства, но ясно, что он предлагает своего рода оливковую ветвь. — Вы упомянули, что ваш ведущий агент находился там в течение многих лет. О скольких именно годах идет речь?

Пенман проводит рукой по лицу.

— Пять лет.

— Господи, — бормочет Томасино, и мы обмениваемся шокированными взглядами. Работа под прикрытием в течение такого долгого времени — это неслыханно.

За всю историю существования каждого из наших агентств были редкие случаи длительных операций под прикрытием, но в последние годы таких не было. Самым известным является агент под псевдонимом Донни Браско. Его история экранизирована после того, как он уничтожил нескольких ключевых членов мафии.

— Поначалу предполагалось, что он будет работать недолго, пытаясь встать на ноги. Но появилась возможность, которую мы не могли упустить. — Пенман засовывает руки в карманы и невидящим взглядом смотрит на чистую доску, занимающую одну из стен. — Его могли убить.

Я поджимаю губы, чтобы не спросить, кого он имеет в виду, хотя любопытство не дает мне покоя.